Книга Вторая молодость Фаины, страница 157 – Адель Хайд

– И всё-таки, ротмистр, как вы, русский офицер, оказались втянуты в эту гнусную историю?

Лицо Диваева стало жёстким, башкирские глаза его сузились ещё больше.

– Барышня, – зло и отрывисто сказал он, – не надо лезть туда, куда вас не просят.

И я поняла, что ему стыдно. Что на самом деле он бы не хотел быть в этой ситуации. И тогда я продолжила:

– Вы мне нравились, ротмистр. И, конечно, я не ожидала, что вы способны на такие низкие поступки.

– Фаина Андреевна, – ухмыльнулся ротмистр, – я всё равно вас не отпущу сейчас. И племянница ваша с няней её тоже будут отпущены после того, как я передам эти документы. И вы, и я – мы оба заложники своих слабостей.

– Вы игрок, ротмистр? – спросила я.

Диваев промолчал, из чего я сделала вывод, что, скорее всего, да. И подумала: «Им войны, что ли, не хватает? От безделья маются русские офицеры?»

– А Пётр Орлов? – спросила я Диваева, – Он с этим связан?

– О нет, конечно, – ответил Диваев, – Орлов слишком щепетилен для таких дел.

Я вздохнула. У меня почему-то даже от сердца отлегло, когда я узнала, что Пётр ни при чём.

Вскоре карета остановилась. Стало слышно скрип открываемых ворот. Диваев отодвинул занавеску и выглянул.

– Фаина Андреевна, – сказал он, – мы приехали. Скоро всё закончится. Вы посидите здесь, в повозке, а я отнесу документы и приведу вашу племянницу и её няню. Ни в коем случае не выходите, Фаина Андреевна.

– Вы боитесь, что я могу увидеть хозяина? – спросила я.

Диваев сухо ответил:

– Как я уже сказал, не в ваших интересах увидеть хозяина. Потому что, если вы его увидите, отпустить вас он уже не сможет.

Я замолчала.

– Хорошо, ротмистр, но я всё-таки надеюсь, что в вас осталось хоть немного чести, и вы действительно сдержите своё слово, – сказала я.

Ротмистр вышел, захлопнул дверь кареты. Я осталась сидеть.

Время тянулось медленно. В такие моменты очень хорошо начинаешь понимать народные мудрости. Я не знаю, сколько прошло времени. Мне показалось, что целый час, хотя, возможно, прошло всего несколько минут… Как вдруг я услышала выстрелы, крики, топот, треск…, и я испугалась. Там же ребёнок!

Я даже сразу не поняла, что это мог быть штурм здания. Я почему-то на какое-то время подумала, что меня бросили, что Клопов не сдержал своего обещания, но потом, как наяву, увидела укоризненное лицо Аркадия Никифоровича и поняла, что такие люди слов на ветер не бросают.

Я выскочила из кареты и выглянула, постаравшись рассмотреть, что там за шум. Площадка перед небольшим домом была полна людей. Они были без формы, но было ясно, что эти люди военные. По крайней мере, мне так показалось, по тому, как они двигались и как держали оружие.

Судя по всему, в доме кто-то забаррикадировался, потому что оттуда раздавались выстрелы. Больше всего я боялась, что Вышинский, или кто бы там ни был за главного, тот, кого Диваев называл «хозяином», будет прикрываться ребёнком.

Но когда сзади послышалось:

— Фаина Андреевна! —

Я обернулась и увидела Алексея Порываева, который держал на руках Полинку. А рядом с ним стояла Анна Мещерякова.

— Алексей! — воскликнула я, — вы откуда?

— Потом, Фаина Андреевна, — сказал Алексей, передал мне Полинку и добавил:

— Постарайтесь находиться здесь, никуда не уходите.

Он убежал в сторону дома.

— Полечка, Полечка, родная моя... — прижала я к себе девочку, утыкаясь лицом в её белокурую макушку, — как ты, Полечка?