Книга Вторая молодость Фаины, страница 186 – Адель Хайд

— Матушка моя, Кузьма, уволить никого не может, поскольку на работу никого не принимала. Иди отдыхай, завтра поговорим, поздно уже, — попыталась успокоить старика.

— Да как же, Фаина Андреевна, вы-то где отдыхать будете? Комнаты-то ваши они заняли... вместе с этим своим нехристем, — прошептал он, оглядываясь.

Мне стало смешно.

— Кузьма, я с Полиной лягу, посмотри там, чтобы освежили, — сказала я.

— Да уже всё сделали! Как телеграмму вашу получили, так всё сразу сделали, — ответил Кузьма.

— Вот и хорошо, — улыбнулась я.

И тут Полинка вдруг дёрнула Кузьму за рукав.

— Де-да… — сказала она.

Кузьма замер. Я даже испугалась за него.

— Полюшка, внученька… — прошептал Кузьма, всё-таки опускаясь на колени. Он поцеловал Полинку в лобик.

— Деда, — ещё раз сказала Полинка и хитренько улыбнулась.

У меня у самой чуть слёзы не полились, настолько умилительно это смотрелось: старый, древний совсем Кузьма и Полинка, малышка.

— Барыня, давай я Полюшку поведу, устрою отдыхать, — сказал Кузьма.

Я кивнула. Конечно, самой хотелось пойти и тоже отдыхать, но сначала надо было разобраться с любительницей шумных вечеринок.

Кузьма встал, взял Полину за ручку, но перед тем, как уйти, сказал:

— Няньку вашу новую, Фаина Андреевна, поселил в комнате на первом этаже, пока.

— Молодец, Кузьма, — похвалила я его, понимая, что он говорит про Анфису Васильевну.

Кузьма, воодушевлённый похвалой, сказал:

— Отдыхает, утомилась. Всё же немолодая, но женщина хорошая, сразу видно.

После того как Кузьма увёл Полину на второй этаж, я прошла по коридору туда, где была расположена гостиная, которую я использовала как столовую. Из гостиной слышались весёлые голоса, кто-то наигрывал на гитаре.

Я обернулась к Вере:

— Пойду одна.

Но стоявший у входа Иван Иванович сразу же сообщил:

— Пойду с вами.

И из темноты улицы вышли ещё двое в черкессках.

Я удивлённо посмотрела на старого капрала:

— Всё так серьёзно?

Он ответил мне прищуренным взглядом:

— Ну так вы же ругаться будете.

Я улыбнулась:

— Как пойдёт.

— Ну так мы тихонечко за спиной постоим, — сказал капрал.

Я распахнула дверь в гостиную и мне открылась следующая картина. За накрытым столом, уставленным бутылями французского шипучего, в красивом, яркого сиреневого цвета платье сидела Анна Игнатьевна. Рядом с ней месье Жак, который снова что-то жевал. Напротив «столичной пары» сидели трое офицеров в белой форме. Двое мне были отдалённо знакомы, похоже, они приезжали как-то к имению, лица были знакомые. А одного я знала очень хорошо — это был Пётр Орлов.

Увидев меня, офицеры вскочили, а Пётр Орлов подскочил ко мне, да так быстро, что я даже среагировать не успела и схватил меня за руку. Я вырвала руку, оглядела их и сказала:

— Господа, у меня была сложная дорога. Я устала и прошу вас всех покинуть мой дом.

Тут из-за стола отозвалась Анна Игнатьевна. Язык у неё слегка заплетался, видимо, маман перебрала шипучего.

— Фаинушка… Как ты можешь так с гостями…

— Анна Игнатьевна, — всё так же холодно сказала я, — мы с вами завтра поговорим.

Боковым зрением я увидела, что позади меня встал Иван Иванович. И, похоже, подтянулись ещё двое в черкессках.

Я, воодушевлённая такой поддержкой, ещё раз обратилась к офицерам:

— Господа, вам пора.

Один из офицеров, который сидел, держа в руках гитару, неизвестно откуда взявшуюся в моём доме, встал, слегка пошатнулся и повторил: