Книга Хозяйка заброшенного поместья, страница 57 – Наталья Шнейдер

Я подавила улыбку.

— Давай я тебе тоже ткань подарю?

На самом деле, если Марья жила здесь одна несколько лет, наверняка могла взять все, что приглянулось. Да только предположить такое значило смертельно обидеть старую нянюшку. И я добавила:

— Хочешь, вместе сундуки переберем, выберешь, что тебе понравится.

— Да что ты, касаточка! Куда мне, старухе, новье, только уж донашивать.

— Значит, выберем, — постановила я. — Сегодня вечером, как с делами разделаемся. Или прямо сейчас хочешь выбрать?

Потому что дела здесь — как ремонт: можно прекратить, но не закончить.

— Сперва дела, потом забавы. Пойду я за сарафаном.

— Погоди, — остановила ее я. — Йод в доме есть?

— Это что такое?

Ясно.

— Перекись? Марганцовка?

— Что-то ты такое странное спрашиваешь, касаточка! — покачала головой Марья.

Хоть что-то из привычных мне средств в этом мире существует?

— Тогда напомни мне, где маменька лекарства держала.

Лекарства нашлись в будуаре. В небольшом сундучке теснились бутылки темного стекла. Я выставляла их на стол одну за другой, читая надписи. «Касторовое масло». «Лауданум». «Нашатырный спирт». «Купоросное масло». «Королевские капли». «Чемеричная вода». Нашлись еще коробочки, подписанные «хинная кора» и «каломель», и глиняная баночка, внутри которой было что-то густое, пахнущее деревом и смолой. «Заморский бальзам» — гласила этикетка, и, конечно же, мне это ни о чем не говорило.

Касторка, спиртовой раствор опиума, нашатырка, серная кислота, раствор лакрицы и укропа в нашатыре — если, конечно, местные королевские капли аналог наших. Средство от вшей, оно же рвотное, хина и ртуть, не помню, в какой именно соли.

Да уж, не развернешься.

С другой стороны, не так все и плохо. В старых учебниках по хирургии рекомендовали мыть руки перед операцией нашатырным спиртом, так что антисептик у меня есть. На влажные повязки сделаю стерильный физраствор, хоть он не антисептический, но все же лучше, чем ничего. А хинин пойдет как противовоспалительное и жаропонижающее — хотя хорошо бы не пригодился, конечно.

Я начала готовить бинты и инструменты, Марья ушла в людскую и через несколько минут вернулась с Дуней. Я вскинулась, собираясь гнать ее с кухни немедленно, но на ней были подаренные валенки и новый сарафан. Правда, выглядела девушка так, словно вот-вот расплачется.

Что опять случилось?

— Поблагодарить хочет, — проворчала нянька, верно истолковав выражение моего лица.

Дуня закивала так часто, что я почти испугалась, как бы голова у нее не отвалилась.

— Вы так щедры, барыня, — пролепетала она, кланяясь. — Век за вас бога молить буду! Вы уж простите, ежели что не…

— Все так, — перебила я. Кажется, никогда не привыкну к тому, чтобы мне кланялись. — Только слушайся и дальше. Если что-то непонятно, лучше спроси, почему так, я объясню. Но ничего не придумывай сама.

— Хорошо, Анастасия Павловна. Дозволите спросить, зачем руки мыть? И Петьке…

Марья нахмурилась, и девушка торопливо добавила:

— Простите, не моего это ума дела, раз вы так велите. Просто чудно это.

Я вернула Марье суровый взгляд, улыбнулась Дуне.

— Ничего, я же сама предложила спрашивать.

Вот только как объяснить ей про микроорганизмы? Нам-то при них с детства рассказывают как о чем-то само собой разумеющемся. А здесь поди вложи им в голову саму концепцию микромира — слишком мелкого, чтобы увидеть.