Книга Лиса в аптечной лавке, страница 38 – Наталья Шнейдер

Вот без кухарки я прекрасно обойдусь, если не буду устраивать званых ужинов. А насчет горничной… подумаю об этом завтра. Сегодня и без того забот хватит.

Когда мы спустились, Айгор поднялся из-за рояля.

– Вы потрясающе выглядите, Алисия.

Я кисло улыбнулась. Хорошо, что тут не носили корсеты в том формате, что бытовал когда-то в нашем мире, но и плотно утянутого нижнего корсажа мне хватило, чтобы проклясть все на свете. Помнится, в старых учебниках писали, дескать, у мужчин преимущественно брюшное дыхание, а у женщин – грудное. Да потому и грудное, что в этой сбруе у меня передняя брюшная стенка к позвоночнику приклеилась! Если красота требует жертв, я бы принесла в жертву того, кто придумал этакое издевательство.

Хорошо хоть мою прическу Люция особо трогать не стала, лишь шпилькой вытянула из косы несколько прядей, закрутившихся у лица в полупрозрачные локоны. Выглядело, конечно, нежно и романтично, особенно на нынешней моей юной мордашке, но мне то и дело хотелось убрать эти пряди за ухо или сдуть со лба.

Как бы то ни было, на комплимент следовало ответить.

– Вы прекрасно играете, – сказала я, совершенно не кривя душой. – И мелодия чудесная.

Надеюсь, уметь музицировать не требуется от всех подряд? Предел моих возможностей – «собачий вальс», едва ли этот шедевр оценят в местном обществе.

– Она о любви. Неразделенной любви. – Айгор улыбнулся уголком губ.

– Об увлечении, хотите вы сказать. Мимолетной фантазии.

– Что вы можете в этом понимать, никогда не любив?

Спорить я не стала. Какой смысл доказывать, что настоящая любовь всегда взаимна, потому что она невозможна без отношений и обоюдных обязательств? Еще и решит, что я с ним кокетничаю. Люция уже наверняка так и решила, судя по взгляду и поджатым губам.

– Любовь – прекрасное чувство, но оставим ее поэтам, – сказала она. – Алисия, берите корзину, и пойдемте, мы и без того потеряли много времени.

Все вокруг очень походило на улицы наших городов – там, где сохранилась дореволюционная застройка. Двух-, максимум – трехэтажные дома, лепнина на фасадах и вокруг окон, узкие улицы, по которым спешат люди. Вот разве что одеты не по-нашенски, да вместо машин – экипажи, бесцеремонно игнорирующие пешеходов. А так – те же сосредоточенные лица, обращенные к собственным заботам. То ли час праздных прогулок еще не наступил, то ли те, у кого было время на них, передвигались не пешком.

Но каким бы привычным ни выглядел город, я бы нипочем не догадалась, что лавка с большими окнами, занавешенными кисеей, – ломбард. Впрочем, я, наверное, не догадалась бы, и что это – лавка, разве что по окнам-витринам, ведь вывески на ней не было. Да и сам ростовщик на ростовщика не походил – впрочем, откуда бы мне знать, как он должен выглядеть? Фантазия рисовала мне кого-то вроде Скупого рыцаря, седого и сгорбленного, но меня встретил приятный мужчина средних лет.

– Пройдемте в комнату для посетителей, милая барышня, – предложил он, узнав, зачем мы пришли. – Денежные дела не терпят свидетелей. Вашим спутникам сейчас принесут чая и сласти, чтобы скрасить ожидание.

– Тетушка, – подумав, я не стала называть Люцию по имени. Мало ли, вдруг обращаться за займом для светской дамы – редкий позор, – помогите мне, пожалуйста. Айгор ведь не заскучает один?