Книга Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда, страница 69 – Анна Платунова

«О да, Алейдис, очисти свою совесть. Ведь не за тварь Изнанки ей придется выйти замуж – за человека…»

– Не совсем, – буркнула Веела. – Девушек на завтрак не ест. Он…

Вель махнула рукой, не договорив.

– В конце концов, я его троюродная сестра. Ничего он мне не сделает.

– Чего же твой отец хочет от меня?

Веела на ходу задумчиво погрызла нижнюю губу: заразилась от меня вредной привычкой.

– Точно не знаю. Алейдис, тебе надо кое-что понять о характере моего отца.

Она кинула быстрый взгляд вперед, и я последовала ее примеру. Его сиятельство приостановился у перехода на дорогу пурпурного цвета. Мы прежде никогда не ходили по пурпурным, и в путеводителе они не отмечены.

Князь Лэггер вошел в пурпурный всполох. Веела потянула меня следом.

– Так ты видишь их? Дороги Академии?

– Ну конечно, Аль.

Мы очутились на незнакомом ярусе. Полы здесь устилали светлые мраморные плиты, чистые стены украшали гобелены, вправо и влево вели добротные деревянные двери, украшенные резьбой в виде гербов высоких аристократических фамилий. Гостевое крыло – вот мы где.

– Что мне нужно понять о характере твоего отца? – торопливо напомнила я, потому что мы почти пришли.

– Он игрок, Алейдис. Он азартный человек. Любит выигрывать, но еще больше любит кураж во время игры. И нет, я вовсе не про кости или про «Трон и меч».

«Трон и меч», та самая игра – я думала о ней во время турнира, представляя князя полководцем, а себя принцессой. Видно, я тогда уже разгадал тайную страсть князя Лэггера. Он не хотел меня просто убивать: он устроил себе развлечение, игру в «кошки-мышки». Ему было бы слишком скучно всадить нож в спину. Нет, он разработал сложную стратегию и с удовольствием наблюдал, как его план воплощается в жизнь.

– И что это значит? – спросила я с замиранием сердца.

– Это значит, что с тобой можно еще поиграть, Алейдис. Не показывай ему страха, покажи, что ты достойный противник.

– Вот здорово! Мне, может, еще сплясать и спеть для его сиятельства?

Вопрос остался без ответа, а мы приблизились к распахнутым дверям, они приглашали зайти в богато обставленную гостиную. От порога пол был застелен бежевым ковром с длинным ворсом, на инкрустированном полудрагоценными камнями столике стояло блюдо-этажерка с крошечными пирожными: эклерами величиной с мизинец, корзиночками с кремом, трюфелями и воздушными безе. Чайник из тонкого фарфора – такого тонкого, что казался полупрозрачным – исходил паром. Три чашечки, напоминавшие бутоны лилий, ожидали гостей. Сам князь расположился в кресле, обтянутом золотой парчой.

Я будто перенеслась из суровой военной академии в сердце столицы: роскошь, изысканные блюда, шелк и аромат богатства. Значит, здесь, в покоях отца, Веела и провела уже вторую ночь. Слуг не видно, но я не сомневалась, что князь привез их с собой – не сам же он накрывал стол к чаю.

Князь Лэггер сделал приглашающий жест, предлагая разместиться на диване. Подвинул мне чашку и элегантным движением налил душистый напиток.

– Угощайтесь, девочки. – Он кивнул на пирожные.

Я только один раз за всю жизнь побывала в кофейне. Мы с отцом приезжали в столицу на пару дней – он на совещание, но захватил меня с собой, надеясь показать все достопримечательности, которыми так славился древний город: дворец и поющий фонтан, трехметровую бронзовую скульптуру императора Максимилиана, шумный и пестрый рынок на окраине, куда, по слухам, привозили товары со всех концов Империи, рвущиеся в небо тонкие шпили древнего храма Всеблагого. Однако, как это обычно бывает, времени у нас хватило лишь на то, чтобы прогуляться по одной из центральных улиц и заглянуть в уютную кофейню, фасад которой был увит девичьим виноградом. Столики застелены белоснежными скатертями, на прилавке ряды пирожных, которые десятилетней девчонке казались пищей богов.