Книга Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда, страница 72 – Анна Платунова

На вкус жидкость оказалась безвкусной, как вода, но через пару биений сердца противоядие начало действовать: сонливость постепенно отступала.

– Раз в неделю я или Веела будем выдавать тебе новую порцию противоядия, пока ты проходишь испытания на выявление дара.

– Если дар не подходящий, противоядие я больше не получу?

– Верно, умница. Ты уснешь и больше не проснешься. Согласись, не самый страшный способ оставить этот мир.

– Какие испытания меня ждут?

Внутри пекло от негодования и ненависти, но голос звучал ровно и сдержанно. Я копировала Ледышку – его холодные спокойные интонации. Знал бы Тайлер, что я училась у него не только боевым искусствам, но и умению держать себя в руках!

– Я сообщу тебе о первом испытании, как только все подготовлю для него. Пока можешь идти. И забери с собой нытика, по прихоти Всеблагого ставшего моей дочерью.

Веела действительно плакала – молчаливо и отчаянно, по ее щекам тянулись дорожки слез.

– Веела остается в Академии?

– Пока да. Пока идут приготовления к свадьбе.

Князь поглядел на дочь без тени сочувствия, без нежности. На его лице читалось презрительное: «Эта слабачка не достойна носить фамилию Лэггер!»

– Может быть, тогда она станет больше ценить мужа и блага жизни, которые ей дарит ее положение в обществе.

– Вель, пойдем.

Меня шатало из стороны в сторону, но я не задержусь в сияющих покоях, напоминающих золотую клетку, ни на мгновение. Я протянула Вееле руку, она всхлипнула и прижалась ко мне. Опираясь друг на друга, мы поковыляли прочь.

– Я не знала про яд, – пробормотала Веела вот уже в десятый раз, пока мы, прижавшись друг к другу, медленно шли по коридорам Академии.

– Я верю, – повторила я, однако Вель продолжала снова и снова оправдываться передо мной, будто груз вины за все, что она делала в течение нескольких месяцев, слишком сильно давил на нее.

– Наверное, яд был в чашке!

Скорее всего. Князь Лэггер все подготовил заранее и сам разливал чай, изображая радушного хозяина, ему ничего не стоило пододвинуть ко мне нужную чашку.

– Вель, я тебя не виню.

Теперь, когда я узнала, какой на самом деле ее отец – жестокий, холодный, расчетливый, – я просто не могла осуждать Веелу. Он ломал ее под себя. Удивительно, что нежной Фиалке хватало сил сопротивляться навязанному браку так долго. Что ни говори, а характер, несмотря на внешнюю хрупкость, у Веелы был.

У двери в спальню Веелы стену подпирал Ронан. Он сгорбился, глядя на носки своих ботинок, и не глядел по сторонам. Как долго он несет здесь караул, ожидая нашу обманщицу, которой готов простить даже собственную смерть?

– Рон… – всхлипнула Веела.

Ронан вскинул взгляд. Столько невысказанных чувств горело в его глазах – и боль, и надежда, и раскаяние в том, что он брезгливо отшатнулся от Веелы на полосе препятствий, когда она раскрыла перед нами все неприглядные тайны императорского двора.

Они с Веелой одновременно двинулись навстречу друг другу и тут же замерли.

– Вель… – Ронан выдохнул ее имя вместе с клубами дыма: чем сильнее он волновался, тем гуще и темнее становился дым.

Испугавшись, что может обжечь ее, он зажал рот рукой.

– Не говори, не говори! – поспешно прошептала Веела и сделала еще полшага к нему. Осторожно, видимо, не надеясь, что он ее не оттолкнет, подняла ладошку и положила на скулу Ронана. – Все хорошо. Это я.