Книга Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций), страница 90 – Ульяна Муратова

— Но есть же исключения! Есть счастливые семьи! — возразила я.

— Есть, — не стал спорить Мелч. — Есть супруги, которые друг друга всю жизнь любят, уважают и ценят, но это такая же редкость, как постоялые дома на этой богами забытой дороге! И ещё реже такие любящие, крепкие семьи получаются из парней и девушек, загнанных в брак налогом. Отменить бы его к драконьей матери, но это непозволительная роскошь в наших реалиях.

Мы оба замолчали. Я переваривала его слова, а он потирал воспалённые веки, глядя на тёмную дорогу, вымазанную белым светом фар. Коснулась его рукой и влила целительской силы, чтобы он продержался ещё хотя бы немного.

Сквозь боковое стекло светила луна, наполняя меня магией. Я подставляла ей лицо и ладони, удивляясь почти жгучему ощущению её прикосновений. Голубоватые лучи казались осязаемыми и горячими, словно солнечный свет в летний полдень.

— Наверняка ты во многом прав и знаешь, о чём говоришь, но браки бывают разными. Ты всего лишь смотришь вокруг и подсознательно ищешь подтверждение своей позиции. Цепляешься за случаи, которые её подкрепляют, и игнорируешь те, которые ей противоречат. К примеру, брак моих родителей был счастливым. По крайней мере, до того, как меня похитила старая карга. Вероятно, дело действительно в налоге на безбрачие. Он мешает молодым людям получше узнать друг друга перед свадьбой. Ты рисуешь брак, как абсолютное зло, а это не так. И ты экстраполируешь.

— Не пори апории! Я не экстраполирую, а дедуцирую!

— Очень даже экстраполируешь, — не согласилась я.

— Как скажешь, госпожа брачный эксперт, — многозначительно ответил он и зевнул.

Решила сменить тему:

— Ты удивил меня своим желанием открыть школу, Мелен. Если честно, не представляю тебя учителем или наставником. Бойцом, шпионом и диверсантом — да. Учителем, окружённым детишками — нет.

— Тебе виднее, — хмыкнул он.

Я постаралась смягчить свои слова:

— Не хотела тебя уколоть, просто ты такой… такой…

— Злой, огромный и волосатый?

— Нет. Циничный и жёсткий.

— Дети любят прямоту, а ещё они уважают силу. Не жестокость, а силу, опирающуюся на принципы. Дети уважают тех, кто в состоянии вломить, но при этом обходится без этого. У меня есть племянники — я их обожаю, жаль, что вижу редко.

— Почему же при такой любви к детям у тебя пока нет своих?

— Внебрачных детей я не хочу, а жениться не собираюсь, сто раз уже повторил, — отрезал он.

— И вот мы опять упираемся в причину. Ну расскажи, Мелч, что такого произошло в твоём прошлом? Что заставило тебя настолько резко передумать? Хотел же быть пилотом, значит, хотел служить в авиации у Разлома… И тут внезапно передумал…

Я выжидательно уставилась на его профиль, не удержалась и даже протянула руку, коснулась волос, пробежалась пальцами по напряжённой шее.

— А вон и постоялый двор, — вместо ответа протянул он и с долей злорадства добавил: — Какая жалость, что на задушевные разговоры не осталось времени. Я так расстроен, словами не передать. Придётся закрыть тему.

— Иногда ты абсолютно несносен.

— Прости, пожалуйста! Я буду работать над собой и постараюсь быть несносным всегда, без перерывов и выходных.

— Работай, потому что большую часть времени ты очень даже сносен и более того — крайне интересен и приятен в общении, — улыбнулась я, подначивая, однако Мелен был слишком уставшим, чтобы отвечать.