Книга Хозяйка заброшенной академии драконов, страница 64 – Касия Рин

— Ах, вы о прекрасном вечере, который маркиз Ларосский устраивал для леди Клайд в честь получения ею титула? — Кэрон перебивает ее, и его губы трогает легкая, снисходительная улыбка. — Да, я слышал, он был великолепен. Маркиз человек старой закалки, ценит прекрасное и умеет делать подарки с истинно королевским размахом. Жаль, что бульварные листки так опошляют благородные жесты. Но, полагаю, нам, — его взгляд скользит по залу, полному притаившейся публики, — не стоит опускаться до их уровня и обсуждать сплетни за ужином, не так ли, графиня? Это дурной тон.

Он произносит это с такой убийственной, аристократической вежливостью, что у графини Вортей просто отвисает челюсть. Она что-то мычит и, красная как рак, отступает к своему столику под сдержанный, но слышимый смех нескольких соседей.

Кэрон возвращает взгляд ко мне. И в этот миг, на долю секунды, лед в его глазах тает. И я вижу не актера, не расчетливого стратега. Я вижу искреннее, теплое одобрение. Гордость. За меня. За то, что я не спасовала, не опустила глаз, выдержала этот первый натиск.

Он не говорит ничего. И мы просто продолжаем свой ужин.

Мы ужинаем под прицелом множества глаз, но нас это больше не беспокоит. Мы говорим о будущем академии, о книгах, о магии.

А когда мы выходим из «Серебряного Феникса», где нас ждет герцогская карета, ночь уже полностью вступает в свои права. Факелы у ворот отражаются в лакированном дереве и позолоте.

Кэрон помогает мне подняться в карету. Его рука тверда и надежна. Дверца закрывается, отсекая внешний мир, и мы остаемся одни в мягком полумраке.

Он откидывается на спинку сиденья, и на его лице наконец появляется та самая, настоящая усталость. Но также я вижу и удовлетворение.

— Ну что, — говорит он, глядя в темное окно, за которым проплывают огни города. — Выдержала?

— Выдержала, — отвечаю я, и понимаю, что это правда. Я не просто играла роль. Я чувствовала себя сильной. Под защитой. И частью чего-то большего. — Спасибо. За платье.

Он поворачивается ко мне. В свете проезжающего уличного фонаря его глаза кажутся бездонными.

— Не благодари. Это была необходимость. — Он делает паузу. — И это было приятно. Всё-таки ты моя невеста.

Утро после нашего триумфа в «Серебряном Фениксе» встречает меня не остатками приятной усталости, а новым, свежим номером «Королевского Вестника», лежащим на моем столе как трупная муха на торте. Лиана не плачет, как в прошлый раз. Она стоит у камина, бледная и абсолютно тихая, ее руки сжаты в бессильных кулаках.

Я уже чувствую, что там. Феликс не сдался. Он перегруппировался и нанес ответный удар. Более грязный, более отчаянный, более личный.

Заголовок кричит с первой полосы, набранный кроваво-красными чернилами:

«РАЗОЧАРОВАНИЕ ПРИНЦА: МАГИЧЕСКИЕ ОКОВЫ ЛЖИВОЙ НЕВЕСТЫ РАСКОВАНЫ!»

Текст — это шедевр манипуляции и откровенного бреда. Феликс, облачившись в тогу жертвы и прозревшего, живописует историю о том, как он, благородный и доверчивый, попал под чары коварной простолюдинки. Как она, пользуясь запрещенными артефактами с Востока или древней, забытой магией совращения, опутала его разум, заставив видеть в ней неземную красоту и благородство, коих у нее отродясь не было.

Как те же чары, по его мнению, подействовали на старого маркиза Ларосского, выкрав у него титул, и на самого герцога Бланша, ослепленного магическим мороком и вынужденного подчиниться воле хищницы.