Книга Хозяйка заброшенной академии драконов, страница 65 – Касия Рин

Я почувствовала как что-то холодное и липкое окружило моё сердце, сжав его в тиски.

«Только сейчас, когда её истинная, гнилая натура стала проявляться в её поступках, чары начали слабеть. Пелена спала с моих глаз. Я вижу теперь её истинное лицо лицо алчной, беспринципной интриганки, готовой на всё ради власти. И я не могу молчать! Я предупреждаю всех родителей королевства: отдавая своих наследников в академию, управляемую этой особой, вы отдаёте его в лапы к существу, не брезгующему тёмной магией для достижения своих целей. Кто знает, что она может сделать с ними, чтобы привязать их к себе, сделать послушными марионетками? Требую расследования применения запрещённых магических практик! Спасите нашего герцога! Спасите будущее нашего королевства!»

Я роняю газету на стол. Руки дрожат. От ярости. От беспомощности. От омерзения. Он не просто оскорбляет. Он выстраивает идеальную, чудовищную конструкцию, против которой бессильны любые логические доводы.

Как доказать, что магии не было? Как доказать отсутствие чего-либо? Он играет на самых темных, самых иррациональных страхах — страхе перед неведомой магией, страхе за детей, несмотря на то, что все поступающее уже будут совершеннолетними. Они всё равно остаются детьми своих родителей.

И он знает, что делает.

Дверь в кабинет распахивается. Входит Кэрон. На его лице читается холодная, отточенная ярость. В руках он сжимает пачку магических вестников. Толстую пачку. Конверты из дорогой бумаги с гербами знатных домов, часть из которых уже открыта.

— Видела? — его голос заставляет меня вздрогнуть.

— Видела, — мой собственный голос звучит хрипло.

Он швыряет письма на стол поверх омерзительной газеты.

Я механически беру верхний конверт. Герб дома Тревиль. Вскрываю. Вежливый, выверенный до запятой текст, который больнее любого оскорбления.

«…с глубоким прискорбием вынуждены отозвать заявление на обучение нашего сына в связи с возникшими непреодолимыми обстоятельствами. Сохранение морального и физического здоровья нашего наследника является приоритетом… будем рады рассмотреть возможность его обучения в стенах Академии Миоран в будущем, при условии полного прояснения ситуации и обеспечения должных гарантий безопасности…»

Второе письмо. Третье. Десятое. Все одинаковые. Как под копирку. Вежливые, трусливые, уклончивые. Но суть одна. Мы боимся. Мы верим принцу.

А потом я натыкаюсь на другое. Конверт попроще, без герба, но почерк твёрдый, почти агрессивный.

«Его Светлости Герцогу Бланш и Управляющей Академией. Мы, группа родителей из старейших семей Севера, не можем допустить, чтобы наши дети находились под одной крышей с особой, запятнавшей себя подозрениями в использовании тёмных практик. Её присутствие — угроза. Единственное условие, при котором мы рассмотрим возможность обучения наших отпрысков в Миоране — полная изоляция леди Клайд. Пусть её магия, если она так сильна, служит укреплению щитов академии. Но её не должно быть видно. Не должно быть слышно. Она не должна иметь доступа к студентам. Поместите её в башню. Пусть она будет живым источником силы для щита, но ни учителем, ни хозяйкой, ни соблазнительницей. Таков наш ультиматум.»

Я отшвыриваю письмо, как гадюку. Меня тошнит. Они говорят обо мне, как о вещи. Как о батарейке для их драгоценной крепости.