Книга Меч тени и обмана, страница 139 – Люсинда Дарк

Однако, тем не менее, я не покидаю покои Даркхейвенов и вместо этого начинаю убирать помещение. Я складываю щепки на место у камина и собираю выброшенные книги, складывая их на столе рядом с обычным местом Руэна.

— Почему ты, блядь, никогда меня не слушаешь? — Теос стонет, откидываясь на спинку кресла, его голос слегка заплетается. Во всей этой комнате единственная вещь, которая не повреждена, — это шкафчик поперек помещения, в котором находится выпивка. Он открыт, но бокалы целы, а бутылки все еще стоят на своих местах, за исключением тех, которые были уже выпиты.

Я обхожу кресло Теоса и мгновение смотрю на него сверху вниз. Он откидывает голову назад, и прядь светлых волос падает ему на лоб. Из-за этого он кажется моложе, чем я его знаю. Возможно, другие Терры не изучают своих подопечных, но я не они. Я вообще не настоящая Терра.

— Потому что я не ваш друг, хозяин Теос. Не совершайте ошибку, думая, что я здесь, потому что хочу выслушать о ваших проблемах, особенно когда вы не в состоянии осознать, что вы не одиноки и у всех вокруг вас тоже есть проблемы, с которыми они должны столкнуться.

Он вскакивает с кресла, на котором сидит, так резко, что предмет мебели опрокидывается обратно на пол. Громкий звук ударяется о дерево и эхом разносится по всей комнате, когда он приближается ко мне. Я не двигаюсь, только поднимаю подбородок и встречаюсь с ним взглядом, когда он останавливается всего в нескольких дюймах от моего тела.

— Нет, — выдавливает он из себя. — Ты не мой друг. У меня нет друзей. У меня есть союзники и у меня есть враги.

У него нет друзей? Это то, что он говорит себе после смерти Дариуса? Я встречаюсь с ним взглядом. — И чей это был выбор? — Спрашиваю я.

Он делает шаг вперед, и я делаю шаг назад, мы двигаемся синхронно, пока я не чувствую камень у своего позвоночника и не останавливаюсь, когда он нависает надо мной. Золотистые глаза прищуриваются на моем лице, темнея по краям. — Ты думаешь, это был мой выбор?

Даже если я могу понять его боль от потери друга, он должен знать, каким это делает его в глазах Богов, которые организовали смерть Дариуса как акт веселья для их собственного нездорового развлечения. — Вы ведете себя так, будто у вас нет выбора, хозяин Теос, хотя на самом деле у вас их предостаточно. — Гораздо больше, чем мне когда-либо давали.

— А выбор моего рождения? — возражает он. — Я не выбирал быть сыном гребаного Бога! — Его кулак врезается в стену за моей спиной, заставляя дождь пыли и каменной крошки осыпаться мне на лицо и плечо. Я не вздрагиваю, и через мгновение, когда он осознает свои действия, его глаза расширяются.

— Возможно, — отвечаю я, — но вы, несомненно, воспользовались преимуществами, которые дают вам то, что вы сын Бога. Вы наслаждаетесь этим.

— О нет. — Он трясет передо мной пальцем, обнажая зубы, забывая об отсутствии реакции, которую, я уверена, он привык получать от других Терр. — Нет, ты не вправе судить меня, маленький гребаный человечишка. — О, если бы он только знал. — Я бы ни за что не наслаждался, как ты говоришь, «преимуществами» своей божественной крови и статуса, если бы мне не нужно было отвлекаться от той ебаной боли, которую всё это мне приносит!

К концу своих слов он кричит мне в лицо. Слюна слетает с его губ, а бледная плоть на щеках становится все краснее с каждым вдохом. Он моргает, как будто осознав, что окончательно потерял контроль, и через мгновение делает шаг назад. Когда он снова заговаривает, его голос приобретает нормальный тон.