Книга Меч тени и обмана, страница 147 – Люсинда Дарк

Я снова выгибаюсь навстречу ему. — А ты тянешь время, — огрызаюсь я в ответ. — Если ты не хочешь трахать меня, прекрасно. Отпусти меня, чтобы я могла найти кого-нибудь другого, кто позаботится об этой боли.

Мерцающие золотистые глаза мгновенно вспыхивают чернотой. Все тело Теоса замирает и становится таким жестким, что я даже не чувствую, как он дышит, но, должно быть, так оно и есть, потому что он все еще может говорить. — Что, черт возьми, ты мне только что сказала?

В моей голове звенят тревожные звоночки, но я не обращаю на них внимания. — Я сказала, если ты не хочешь трахать меня, тогда отпусти меня, чтобы я могла найти того, кто это сделает, — повторяю я.

Эти слова, похоже, производят такой же эффект, как размахивание большим сочным стейком перед умирающим с голоду человеком. Как бы сильно я ни была прижата к двери, я не знала, что возможно чувствовать, что небольшое расстояние между мной и Теосом может сократиться меньше чем за мгновение. Я не вижу, чтобы он двигался. Я даже почти не чувствую этого, пока он просто неоказывается на мне. Он повсюду во мне. Он повсюду вокруг меня.

Его запах пропитывает сам воздух, которым я дышу. Теос отворачивается от двери, и я переплетаю лодыжки на его пояснице, прижимаясь к нему, пока он проходит остаток пути через комнату к кровати, которую я застилала десятки раз до этого. Кто знал, когда я впервые ступила в мир Даркхейвенов, что я каким-то образом окажусь здесь?

Как всегда, маленькое зернышко вины из-за того, что он на самом деле не знает, кто я, с кем он делит свою плоть и постель, проникает в мой череп, когда его рот опустошает мой. И, как я всегда делала раньше, я загоняю это вглубь — сковываю цепью и запираю в самой дальней части себя, надеясь, что однажды я смогу лечь с кем-нибудь и больше никогда этого не чувствовать. На данный момент его поцелуя достаточно. На данный момент его прикосновение заставляет все остальное исчезнуть.

Звук рвущейся ткани заставляет меня резко остановиться, когда свежий, прохладный воздух овевает мою недавно обнаженную кожу. Откидывая голову на подушки, я пристально смотрю на громоздкую фигуру надо мной. — Ты что, только что порвал мою гребаную рубашку? — Рявкаю я.

Теос не отвечает, но, с другой стороны, ему и не нужно. Улики разлетаются вокруг меня в клочья, когда он заканчивает снимать их с меня. Я ахаю и выгибаюсь, когда его голова опускается, и он вылизывает дорожку по моим ребрам, прямо под тем местом, где натягивается перемотанная тканью грудь.

— Без корсета? — шепчет он мне на ухо.

Мои руки погружаются в его волосы, когда он снова целует мою кожу. Маленькие огоньки и вспышки жара ползут вверх по моей плоти с каждой новой вспышкой. — Ты не можешь… носить корсет под туникой, — бормочу я. Это не совсем так, но корсеты неудобны и душат. В них я не могу двигаться так быстро, как мне нужно или хочется. Я не могу нормально сгибаться, и уж точно мне не нужна та польза, которую они приносят женской фигуре. Так что достаточно перевязать мою грудь, чтобы поддерживать ее на месте, — это все, что нужно.

Теос развязывает ленту моих бинтов, но когда он понимает, что мне придется приподняться, чтобы он их размотал, он рычит проклятие и наклоняется к своим ботинкам. Я напрягаюсь, когда он выдергивает лезвие из одного и разрезает прямо по центру. Блеск острого металла так близко к моей коже заставляет мой пульс учащаться, и я хватаюсь руками за его талию, наполовину намереваясь мгновенно изменить ход событий. Инстинкт борется с физическим желанием.