Книга Меч тени и обмана, страница 180 – Люсинда Дарк

Я изумленно смотрю на него. — Вы следили за мной? — Так вот почему я чувствовала себя так странно? Как будто за мной все это время наблюдали невидимые глаза? Я знала, что я не гребаный псих, но как он это сделал? Я никогда не видела ни его, ни кого-либо другого, если уж на то пошло. Более того, Смертные Боги даже более ограничены, чем Терры.

Он наклоняет голову. — В некотором смысле, — уклоняется он. — Но я отвлекся. Ты встретила мужчину в Ривьере. Смертного. — Его хватка становится жестче, как будто сталь вдавливается в мои щеки. Он сердито смотрит на меня сверху вниз. — Кто. Он. Блядь. Такой?

Дыхание сжимается в моих легких. Как много он уже знает? Что я могу ему сказать? Поверит ли он лжи? Каждый вопрос проносится в моей голове со скоростью молнии. — Он никто, — пытаюсь я, но Каликс прищелкивает языком и наклоняется к моему лицу.

Его язык медленно высовывается, привлекая все мое внимание, когда он проводит по его нижней губе, прежде чем снова исчезнуть у него во рту. — Еще одна подобная ложь, и мне придется наказать тебя, моя милая Терра, — предупреждает он. — Я хочу правду. Кто был этот человек?

Я знаю, о ком он говорит. Есть только один человек, которого я встретила в городе, только один человек, которого, как я подозреваю, мог вызвать у него такую реакцию. Я могла бы просто рассказать историю для прикрытия. Было бы прекрасно, если бы я это сделала — в конце концов, все документы и свидетели, которые знают меня в этом городе, знают только то, что им сказали, за исключением мадам Брион, и именно она помогла создать мое фальшивое прошлое, чтобы получить доступ в Академию. У меня вертится на кончике языка сказать ему, что Регис не более чем мой брат — единственная семья, которая у меня осталась, и Каликсу не о чем беспокоиться.

Итак, я не знаю, какого черта у меня изо рта слетает что-то еще.

— Почему вас так интересует смертный человек, хозяин Каликс?

Вспышка удовольствия пронзает меня при виде растерянного удивления, которое сразу же появляется на лице Каликса, как только вопрос срывается с моих губ. Его рот открывается, губы приоткрываются и смыкаются в крайнем шоке.

— Вы спросили меня, мой ли он любовник, — настаиваю я, несмотря на звон колокольчиков в моей голове. — Вас это беспокоит? Вы не хотите, чтобы он был им?

Звук рвущейся ткани достигает моих ушей, и я моргаю один раз, прежде чем мы с Каликсом одновременно наклоняем головы и обнаруживаем, что он полностью разорвал мою рубашку посередине. Он немедленно отпускает ее и убирает другую руку от моего лица, но ущерб уже нанесен, и обе стороны неровно оторванных кусков падают на мою грудь, образуя глубокую v-образную форму, едва прикрывающую соски.

— Значит, он тогда… — Выражение его лица омрачается. Гнев. Раздражение. Как у ребенка, которому только что сказали, что кто-то другой играл с его игрушкой. — И после твоей ночи с Теосом. Тсс-тсс-тсс.

Не может быть, чтобы этот маленький визит был из-за этого, но приятно знать, что Теос не держал в секрете то, что произошло между нами. Это делает решение о том, что подобное больше не повторится, намного более решительным.

Каликс не встает с кровати и не слезает с меня. На самом деле, как ни странно, он вообще не двигается. Он остается там, где он есть, неподвижный, как статуя, за исключением того места, где он сбросил мою теперь разорванную рубашку, его глаза прикованы к моей обнаженной плоти.