Книга Царство бури и безумия, страница 147 – Люсинда Дарк

Но это не Преступный Мир, и, несмотря на мой растущий гнев, я должна действовать деликатно.

— Понятно. — Я подхожу ближе, надвигаясь на девушку, пока Родни смотрит на меня поверх ее головы. — Но мне стоит напомнить, что каждая Терра здесь находится под властью Смертных Богов и Божественных Существ. Пытаться вмешиваться в их дела — это, как ты сама меня обвиняла, неуважение к Богам. — Ее плечи расправляются, и она поднимает подбородок, хотя по нервному блеску в ее глазах я вижу, что она об этом не подумала. — Мне бы очень не хотелось, чтобы хозяйка Найла узнала, что ты приставала к ее слуге без разрешения.

— У нас есть разрешение, — выпаливает Родни.

Шок прокатывается по мне, но я сдерживаю реакцию и медленно поднимаю на него взгляд. — И кто дал вам это разрешение? — Я требую.

— Это не имеет значения, — говорит девушка, приходя в себя. — Это не проявление неуважения, если…

Моя рука вырывается, мои скрещенные руки опускаются, когда я хватаю ее за запястье, когда она машет рукой в воздухе. Она потрясенно втягивает воздух, когда я сжимаю пальцы вокруг ее запястья. Крепче и крепче. — Кто дал вам разрешение? — Я повторяю вопрос, четко выговаривая каждое слово.

— Наша хозяйка, — огрызается Родни. Он тянется к моей руке, но я отступаю за пределы его досягаемости, увлекая за собой его сестру. — Отпусти Ларию, — требует он.

Лария пристально смотрит на меня и тянет свою руку. Я не отпускаю ее. — Кто ваша хозяйка? — спрашиваю я. У меня уже есть предположение, но я хочу услышать подтверждение.

— Рахела из рода Богини Сигюн, — хнычет Лария, когда я сильнее сжимаю пальцы.

— Ваша хозяйка ушла. — Мертва. — Тебя отдали новому Хозяину. — Лария безуспешно тянет, пытаясь заставить меня освободить ее. Я подхожу еще ближе, пока наши груди не соприкасаются, и понижаю голос. — Если я услышу, что вы снова пристаете к Найлу, — предупреждаю я ее. — Я доложу о вашем неуважение, и могу тебя заверить, что его хозяйка не так добра, как кажется. В конце концов, она заставила меня неделями страдать от незаживающих ран. — Я не упоминаю, что она предложила свою помощь или что она позволила Найлу принести мне еду, когда никто другой не был достаточно храбр для этого.

Глаза Ларии расширяются, и я отпускаю ее как раз в тот момент, когда она отдергивает руку. Она спотыкается и с визгом падает обратно в объятия брата. Я опускаю руки по швам и смотрю на нее, ожидая ее реакции. Если я права, она наконец заметит, что все взгляды устремлены на нас, и смущение заставит ее рявкнуть что-нибудь мерзкое только для того, чтобы убежать.

Родни свирепо смотрит на нее, помогая выпрямиться. Лария, однако, просто отмахивается от него и сердито смотрит на меня. Ее щеки краснеют. Вот тут. Как я и предсказывала, на ее лице отразилось унижение, и она усмехнулась мне. — Ни один Бог не поверит словам безбожной шлюхе, о возвышенной и преданной Терре.

Я склоняю голову набок и уверенно улыбаюсь ей. — Если это так, то можешь проверить свою теорию. В конце концов, я уверена, что тебя приняли с распростертыми объятиями на вечеринке в честь Дня Нисхождения и разрешили посвятить свое тело Божественным Существам и их детям… верно?

Нет. Это не так. Боги и их дети — поверхностные люди. Даже если мои собственные черты и Божественность омрачены серой в моей шее, по сравнению с девушкой невысокого роста, коренастой и с простыми чертами лица… Ярость на ее лице дает понять, что она понимает мои предположения.