Книга Царство бури и безумия, страница 36 – Люсинда Дарк

Единственный Терра, который не убегает с воплями в противоположном направлении, столкнувшись со мной, — это Найл. Хотя, он тоже, кажется, довольно напряжен моим новым статусом в Академии. Всякий раз, когда он задерживается рядом со мной, другие Терры либо тоже избегают смотреть на него, либо впиваются в него взглядом.

Как бы я хотела свергнуть Богов с тех пьедесталов, на которые они себя возвели. Держу пари, если бы они были в грязи, как все мы, они были бы такими же окровавленными, такими же грязными.

Мои руки сжимаются в кулаки, когда мы с Найлом идем по задним коридорам здания Терр. Уже стало слишком очевидно, что нас с ним связывает что-то большее в глазах старейшин. Дофина и Гейл знают, что он мой друг, и я все больше сожалею об этом.

Если бы я знала, что дружба со стройным мальчиком, который выглядит скорее невинным, чем светским, поставит его в такое опасное положение, я бы отвернулась от него в тот первый день на ориентации. Теперь уже слишком поздно.

Словно напоминая мне об этом факте, я смотрю на маленького черного паучка, который скользит по спине его темно-серого форменного пиджака и исчезает за воротником. Даже если он этого не знает, этот паук здесь для его защиты. Это, среди многих других, заключается в том, чтобы внимательно присматривать за Найлом и его собственной госпожой, а также за остальной частью Академии и держать меня в курсе, если что-нибудь случится. По моей плоти пробегает низкий уровень жужжащего тепла, который предупреждает меня о том, что что-то может случиться.

— Сюда. — Найл сглатывает, останавливаясь перед знакомой дверью. Это двойник кабинета Гейла, выполненный из темного рельефного дерева, с табличкой с именем Дофины. Я пристально смотрю на него, ожидая, что он потянется к дверной ручке, но он удивляет меня.

Вместо того, чтобы выполнить порученную ему задачу — доставить меня старейшине Терре, — он смотрит на дверь так, словно она вот-вот превратится в мистическое существо древности с тысячей глаз и рядами ужасающих зубов. Бледное лицо Найла становится белее с каждой секундой, настолько, что выделяются легкие россыпи веснушек на его чертах — одна на лбу, другая на подбородке и третья чуть сбоку от щеки. Я никогда не замечала их раньше.

Вздохнув, я протягиваю руку и касаюсь его плеча. Он подпрыгивает, как будто я заклеймила его, и его широко раскрытые карие глаза, напоминающие мне диких, невинных животных в Пограничных Землях, поворачиваются ко мне. — Со мной все будет в порядке, — заверяю я его, надеясь, что не лгу. — Спасибо, что привел меня.

Черты лица Найла напрягаются при моих словах, и его глаза затуманиваются. — Я… я… — Он хочет извиниться, но я не могу ему этого позволить. Не зная, кто мог бы… кто то, скорее всего, подслушивает.

Итак, я убираю руку с его плеча и сама тянусь к двери, поднимаю другую ладонь, согнув пальцы внутрь, трижды стучу по дереву и жду ответа. Слышно, как Найл сглатывает.

Дофина быстро отвечает. — Войдите, — командует она с другой стороны.

Я толкаю Найла локтем. — Возвращайся к своим обязанностям, — шепчу я ему. — Я уверена, что Мейрин ждет.

Он снова смотрит на меня, губы тонкие и бледные. — Я попрошу ее встретиться с тобой снова, если ты…

Я качаю головой. — Я ценю это, — говорю я, — но нет, я бы предпочла не впутывать никого из вас. — А также, я никак не могу понять, почему другая Смертная Богиня жалеет такую Терру, как я, — даже если это по ее собственной воле. Я до сих пор помню ту ночь во дворе, цветок, который она мне вручила. Это был гвоздь в крышку моего гроба, так сказать. Доказательство — как будто Долос или любой другой Бог нуждался в нем, — что я пренебрегла правилами Академии и, следовательно, нуждалась в выговоре. Я так же сбита с толку ее нервирующим дружелюбием, как и стенами Академии, которые, кажется, медленно надвигаются на меня, запирая и удерживая в ловушке.