Книга Царство бури и безумия, страница 76 – Люсинда Дарк

Из какого бы металла оно ни было сделано, его обязательно нужно покрасить. Настоящее золото никогда не бывает таким светлым. Мои пальцы тянутся к тому месту, где металл выгибается дугой вдоль моего горла со всех сторон, соединяясь на затылке мерцающими желтыми камнями, которые сливаются с чешуйчатой поверхностью. И как будто ошейника недостаточно, чтобы задушить меня, есть соответствующие украшения на предплечьях в том же чешуйчатом стиле, начинающиеся от запястий и доходящие чуть ниже локтей.

Это наполовину броня, наполовину цепи. Все это напоминает о моем месте.

Мне хочется сорвать это и бросить в огонь, пылающий в очаге в нескольких футах от меня. Как будто прозрачной ткани было недостаточно, чтобы сделать меня склонной к убийству, перевязь, которой я стягивала груди под туникой, исчезла, — украдена Террой.

Единственное, что удерживает меня от полной наготы под прозрачной тканью платья, — это золотые чашечки, которые свисают с воротника под тканью и обвиваются вокруг моей спины тончайшей цепочкой. Одно неверное или слишком быстрое движение, и они могут лопнуть. Подходящие золотистые стринги на моей нижней половине никак не сдерживают мою потребность в насилии и не заставляют меня чувствовать себя хоть немного прикрытой.

Я поворачиваюсь обратно, приподнимая длинные пряди своих волос и вытягивая их вперед, пока осматриваю свою спину. Отметины от порки хлыстом все еще там — заживают медленнее, чем я ожидала, но закрылись и теперь представляют собой более белые линии вдоль позвоночника. Еще несколько коротких недель и они полностью исчезнут. Я молюсь, чтобы подобных сюрпризов больше не было, потому что если Боги или Даркхейвены увидят, что у меня не осталось напоминания от этого наказания, возникнут вопросы, на которые я не смогу дать ответов.

— Вау. Ты выглядишь…

Оборачиваясь на звук задыхающегося голоса Теоса, я поднимаю руку, наполовину намереваясь прикрыться руками, но… какой в этом смысл? Я собираюсь выйти из этих покоев в ту же секунду, как сядет солнце, и последовать за Даркхейвенами на ту гребаную вечеринку, которую Боги решили устроить для себя. Я буду открытой и уязвимой, и меня увидит каждый человек в Академии.

Я опускаю руки и хмурюсь — не обращая внимания на то, насколько это грубо. — Я выгляжу как шлюха для Богов, — огрызаюсь я.

Позолоченные глаза останавливаются на моем теле, спускаясь по моим ногам длиннее среднего и округлым бедрам к сандалиям, которые защищают мои ступни от пола. Его пристальный взгляд на этом не останавливается, вместо этого он медленно скользит вверх по моим икрам, а затем по животу, останавливаясь на месте чуть ниже него. Моя киска едва прикрыта кусочком золотистого атласа того же чертова цвета, что и взгляд Теоса.

Меня будто вывернули на изнанку, и оставили с пустотой внутри, когда он, наконец, отвлекает свое внимание от этого места и поднимается вверх по моей груди, останавливаясь на горле. Темная тень пробегает по выражению его лица, прежде чем он, наконец, встречает мой гневный взгляд.

— Я знаю, тебе возможно неприятно, что тебя заставляют это носить, но ты действительно прекрасна, Деа. — Грубые нотки в его голосе поражают меня до глубины души. У меня пересыхает во рту. Глаза Теоса, кажется, не могут оторваться от изучения меня. То, как незаметно он перемещается и наклоняется, чтобы поправить свои штаны, должно настораживать.