Книга Царство бури и безумия, страница 90 – Люсинда Дарк

Чья-то рука перемещается с моего бедра вверх, к груди. Я вскрикиваю, потрясенная, когда мой сосок упирается в его ладонь, и он одобрительно урчит, что вибрирует во всем моем теле.

— Скажи мне, Кайра, — шепчет он мне в щеку. — Что делает скрытое дитя Бога, пробравшееся в «Академию Смертных Богов» под видом смертной?

Несмотря на странный дым в воздухе, витающий над комнатой и щекочущий мои ноздри, я напрягаюсь от этого вопроса. Офелия научила меня противостоять физической боли. Она била и морила меня голодом, окунала в ледяную воду и оставляла на моем теле ужасные, жгучие раны — все раны, которые в конце концов зажили, хотя память об этой боли преследовала меня днями, неделями, годами. Я никогда особенно не интересовалась искусством соблазнения. Я всегда использовала это только как предлог, чтобы подобраться поближе к цели, а не для получения от нее информации. Я понимаю, что в этой игре я совершенно неквалифицирована.

Вместо того, чтобы ответить Каликсу, я задаю свой собственный вопрос. — Почему ты до сих пор никому не рассказал?

Его пальцы теребят мой сосок, покручивая его между большим и указательным пальцами почти до боли. Моя спина инстинктивно выгибается, гоняясь за странными ощущениями, и гул одобрения вибрирует в его груди. Тогда мне приходит в голову, что именно поэтому он так опасен. Каликс терпелив. Он не возражает подождать, пока не поймает свою цель одну и беспомощную в свои тиски. Ему не нужно пытать меня, чтобы заставить сломаться, ему просто нужно заставить меня ослабить бдительность.

Я ахаю, когда его другая рука перемещается и освобождает мою вторую грудь, обнажая меня, в то время как пальцы требовательными движениями пощипывают мой нетронутый сосок. Мои бедра прижимаются к нему, и я вздрагиваю, подавляя новый всхлип.

— Ты… знаешь, они могут подумать, что ты тоже был в этом замешан, если расскажешь, — говорю я, хватая ртом воздух.

Низкий смех, который он издает, может быть каким угодно, но только не доброжелательным. На самом деле, это пронзает меня волной страха. — Я еще никому не говорил, маленькая воровка, потому что ты меня слишком забавляешь, чтобы я мог от тебя избавиться.

Пока его руки играют со мной, его внимание сосредоточено на моих грудях, когда он берет их в ладони и играет с ними, как будто это его личное развлечение, его слова доходят до меня. Он никому не рассказал, потому что я его забавляю? Неужели он не понимает, какой опасности подвергает себя, сохраняя мой секрет? Опасности, которой подвергает своих братьев? Или ему просто все равно, пока он отрывается? По какой-то причине это меня разочаровывает. Я думала, что он будет более сложным, возможно, немного более лояльным.

— Стони, — резко требует Каликс, когда его пальцы щипают мои соски и резко поворачивают.

Я вскрикиваю, потрясенный крик вырывается из моего горла. Моя голова откидывается назад и едва не задевает его голову, когда она врезается ему в плечо, и он хмыкает. Я извиваюсь над ним, боль от внезапного действия заставляет звезды плясать у меня перед глазами. Смутно я чувствую, как на меня накатывает новая волна тяжести, но я слишком погружена в то, что Каликс делает со мной, чтобы понять, что это значит, пока Каликс не шепчет что-то мне на ухо.

— Это был не стон, но сойдет и так, — тихо говорит он.