Книга Кровь богов и монстров, страница 123 – Люсинда Дарк

Чувство вины гложет меня изнутри. Та порочная часть моего разума, которая берет верх и не успокоится, пока я не увижу отблеск темно-эбонитовой серы на своей коже и свежепролитую кровь, кусает меня.

Это яркое, прекрасное создание — часть тьмы и часть света — пострадала из-за меня, и я заслуживаю того, чтобы с меня заживо содрали кожу.

— Остановись.

Острые ногти впиваются в мои щеки, и я распахиваю глаза. Я даже не осознавал, что закрыл их, пока взгляд не падает на лицо Кайры, и я узнаю ярость на нем. Я не знаю, как она чувствует мое внутреннее смятение. Я знаю только, что благодарен ей за вмешательство, потому что я чувствовал, как соскальзываю обратно в то темное место, в то самое место, где зародилась моя жизнь Смертного Бога. Место, которое я ненавижу каждой клеточкой своего существа.

— Если ты собираешься быть со мной, Руэн, тогда будь со мной. — Ее зрачки расширены, но глаза прищурены, когда она смотрит на меня. — Не иди в это место. Не игнорируй меня и не возвращайся туда, когда я прямо перед тобой. Я знаю, что ты не настолько слаб.

Нет. Я не такой. Я пережил потерю, боль и пытки. Я пережил смерть, но я также пережил кое-что гораздо худшее. Я пережил жизнь и все ее муки.

Мои руки снова смыкаются вокруг нее, крепко сжимая и так сильно прижимая к своей груди, что я задаюсь вопросом, не желает ли какая-то подсознательная часть моего мозга связать ее с самим моим существованием. Если бы было возможно связать две души воедино, я бы сделал это с ней. Я бы сделал все возможное, чтобы она никогда не пожалела об этом выборе и не бросила меня.

Ощущение ее в моих объятиях уводит меня во тьму, которой, как я знал, я обладаю. За исключением того, что на этот раз я не один.

Теперь пути назад нет.

Кайра пробудила в моей Божественной крови монстра, о существовании которого даже я не подозревал, и это ее обязанность — кормить его.

Глава 27

Кайра

Тело Руэна — сплетение напряжённых мышц и едва сдерживаемого насилия. Он вцепился в меня, будто я — его спасательный круг, и я позволяю ему это. У меня возникает странное ощущение: если бы нас выбросило в штормящее море — если бы мы тонули, — одной лишь его хватки было бы достаточно, чтобы удержать меня в этом мире. Будто я не смогу умереть, пока он сам этого не позволит.

Когда в следующий раз его рот касается моего, это еще грубее, чем раньше. Это яростно, мощно и сокрушительно. Я приоткрываю губы, позволяя ему взять то, что ему нужно, и кормлю того зверя, которого я чувствую внутри него.

Он отличается от Теоса и Каликса. Они не только двигаются вместе как единое целое, но и являются индивидуальными существами со своими потребностями. Каликс — голодный зверь, пожирающий все на своем пути, чтобы удовлетворить какое-то неведомое желание, и он не остановится, пока не выпьет кровь своей жертвы. Теос — целитель, ищущий любви, сострадания и привязанности.

Руэн — ни то, ни другое, и в то же время все вышеперечисленное. Он представляет собой идеальное сочетание животного и человека.

Его бедра прижимаются к моему животу, и я чувствую твердое давление его эрекции, напрягающейся под брюками. Мои внутренности превращаются в жидкость в самом расплавленном смысле, и я тянусь к мужчине, который в данный момент пожирает мой рот и каждый тихий звук, который оттуда вырывается.