Книга Кровь богов и монстров, страница 42 – Люсинда Дарк

Между мной и Руэном воцаряется тишина, когда входит испуганный маленький Терра, которому поручена уборка, двигаясь, как призрак, порхающий взад-вперед по комнате и выходящий из нее, чтобы принести еще припасов. Каждый раз, когда открывается дверь, оттуда вырывается зловоние, и моя верхняя губа отворачивается. Я не скучаю по этому запаху — запаху грязи и других вещей, о которых я предпочел бы не упоминать. Это слишком напоминает мне о моем пребывании в учреждении, куда Боги — или, скорее, атланты, как указал Кэдмон, — помещают детей, у которых сразу не проявляются способности.

В ту секунду, когда Терра заканчивает свою работу, дверь за ним со щелчком закрывается, и Руэн нарушает тишину. — Нам нужно будет сказать ей, чего ожидать, когда она выйдет.

Я бросаю на него взгляд и позволяю своему взору скользнуть по впадинам его скул — теперь они глубже, чем три дня назад — и по тёмным теням под глазами. Три дня она была без сознания. Три дня мы придумывали отговорки для Совета Богов. Если бы она не проснулась сегодня, боюсь, мы не смогли бы удерживать их дольше.

— Она почувствует себя преданной. — Клянусь Богами, я чувствую себя преданным. Когда Кэдмон прислал нам записку после нашего возвращения, в которой говорилось, что он позаботится о последствиях удаления меры из Кайры, я не ожидал, что он расскажет о ней Совету Богов. Никто из нас этого не ожидал.

Руэн откидывается в кресле и вытягивает шею назад, закидывая ноги на край своего стола для чтения. — Я знаю. — Он выдыхает эти слова.

Я поворачиваю голову, когда звук чего-то наверху достигает моих ушей. Всплески воды? До меня доносится приглушенный гул голосов по ту сторону двери, но я не могу разобрать, о чем говорят две женщины. Мне приходит в голову мысль, и я хмурюсь, понимая, что мне, вероятно, придется снова вызвать Терру, чтобы он убрал ванну, как только они закончат. После того как они вымоются, оттуда наверняка будет нести той мерзкой жижей, о которой я думал, что давно забыл с детства.

Я резко вдыхаю, пытаясь наполнить легкие спокойствием, но все, что я получаю, — это напоминание о тошнотворном запахе грязи и дерьма, исходящем от этой дряни. Качая головой, я решительно шагаю к камину, вырываю кочергу из держателя и с яростью вонзаю её в поленья. Дерево трескается под мощным ударом и ломается пополам, а угли вспыхивают и уносятся вверх по дымоходу, пока треск отзывается эхом по комнате.

— Нам нужно быть осторожными, пока Совет Богов тут, — медленно произносит Руэн.

Удар. Удар. Удар. — Я знаю, — огрызаюсь я. Я разламываю оставшиеся в камине поленья на несколько частей, затем наклоняюсь и хватаю ещё одно из аккуратно сложенной у камня стопки. Швыряю два в горящие угли. Поднимаются облака пепла и красных искр, которые вскоре гаснут, прежде чем над сухими дровами вспыхивает пламя.

Такова уж жизнь, не так ли — ты думаешь, что можешь справиться с ней с чьей-то помощью, а потом, в конце концов, боль съедает и их тоже. С отвращением я швыряю кочергу обратно в держатель и поднимаю руки, упираясь ими о каминную полку, заставляя себя смотреть на потрескивающее пламя, которое с ревом пробуждается к жизни.

— Где, черт возьми, Каликс? — Спрашиваю я.

Мой вопрос встречает тишина, а затем до моих ушей доносится характерный стук ботинок по полу, когда Руэн опускает их со стола. Я оглядываюсь назад, когда он наклоняется и двумя пальцами гасит наполовину догоревшую свечу. Единственная струйка дыма поднимается вверх, когда он убирает руку, а затем сдувает ее в сторону книг, над которыми он корпел все ночи, пока мы ждали нашу… ну, я точно не знаю, что значит для нас эта девушка, но я точно знаю, что Кайра значит для нас куда больше, чем любая другая женщина до нее. Не только для меня, но и для Каликса и Руэна.