Книга Любовь, пироги и другие яды, страница 4 – Анастасия Никитина

Монотонный голос ректора превратился в белый шум. Я принялась на пальцах высчитывать, в каком возрасте закончила бы академию, если бы понятия «каникулы» не существовало. Получалось, что лет пять назад. Воображение мигом нарисовало милого вихрастого парнишку с широко открытыми голубыми глазами. Поёжившись, я тряхнула головой, отгоняя опасное видение: знаем мы таких ангелоподобных мальчиков. Братец Вик как раз такой — вихрастый, блондинистый и о-очень любопытный. Настолько, что способен на любое безумство. Например, выпить мой премиальный власорост, который я полгода готовила на конкурс зельеваров, и чуть не повеситься на собственной шевелюре, или попытаться разобрать артефактный накопитель, который в принципе неразбираемый. Пальцы мелко затряслись.

«Так... Спокойнее, тисса Варгас. Это у вас тут у детишек счастливое детство и шалости. А за ущельем за выпитое без спросу зелье можно и по заднице получить. Наверное».

На мгновенье я пожалела, что не живу за ущельем. Впрочем, эта дикая мысль быстро испарилась.

— Варгас! — злой голос ректора ввинтился в мои мысли с лёгкостью обсидианового сверла. — А вам особое приглашение надо?! Или вы хотите спровоцировать международный скандал, когда один из заущельцев окажется лишним, потому что его куратор заснула?!

Отогнав соблазнительные видения, я расправила плечи и чётко, по-военному, как любил наш бессменный глава, отчеканила:

— Нет, мессир ректор, я не спала!

— А чем же вы там занимались?

— Планировала торжественную встречу для дика... кхм...для высокого гостя!

— Надеюсь, по вашему плану он её переживёт.

— По плану-то переживёт... — вполголоса проворчала я.

— Что вы там бормочите, Варгас? — насторожился ректор.

— Я говорю, без сомнения, переживёт и будет в восторге, мессир.

— Так-то лучше. Берите пример, оболтусы. И что вы такое интересное задумали для вашего дикаря, Индира?

— Э...

— Стеклянные бусы и зачарованные на вечную остроту ножи, — подсказал кто-то.

К счастью, я не успела сдуру повторить эту чушь — ректор взорвался раньше. Ещё минут пять он выговаривал остряку с факультета артефакторики. Я осторожно убралась за широкие спины некроманта и боевика. Лимит терпения старика уже явно выбран, а коротать свои дни в виде зомби мне совсем не хотелось.

Высказавшись, ректор выгнал нас из приёмной и повёл широким коридором к комнатам для гостей. Несмотря на полноту и солидный возраст, на здоровье наш старик не жаловался. Поэтому длинноногие студенты едва поспевали за обозлившимся колобком. Я плелась в хвосте этой процессии, всё ещё пытаясь придумать, как обойти дядюшку Перкинса с его дурной привычкой устраивать допрос в воротах нашего поместья. Взгляд машинально скользил по высоким резным дверям. Одна из них оказалась приоткрыта, и я мельком увидела группу парней в непривычно строгих тёмных камзолах. Они непринуждённо развалились в креслах и над чем-то смеялись. Один из них, поймав мой взгляд, нахально подмигнул. Я демонстративно вздёрнула нос, но тут же прыснула. Уж больно забавно парень изобразил покаянный поклон. Увы, эта молчаливая беседа быстро закончилась — приоткрытая дверь осталась позади.

«Ну вот есть же нормальные гости. Но нет, нам достанутся дикари», — тоскливо подумала я и тут же врезалась в спину шедшего впереди боевика.