Книга Развод с императором драконов, страница 35 – Юлия Ханевская

Я проснулась раньше обычного. Снаружи еще царила предрассветная тьма, а внутри — тишина, в которой слышно было, как постанывает остывающее полено в камине. Я зажгла свечу, накинула на плечи шерстяную шаль и спустилась в обеденный зал.

В камине погасли почти все угли. Осталась тонкая полоска золы и пара слабо тлеющих кусочков древесины.

Я встала перед очагом, положила в него полено. Потерла ладони, прислушиваясь к собственному дыханию.

— Хорошо, — прошептала я. — Только немного.

Положив руку на каменный карниз камина, я сосредоточилась. Представила тепло — не пламя, нет, а само ощущение уюта, безопасности. Тот жар, который исходит от сердца, когда ты защищаешь что-то свое.

Магия откликнулась медленно. Она все еще сопротивлялась, будто проверяла: стоит ли. Но потом — мягкий толчок изнутри, как пульс, и очаг будто вдохнул. Искры вспыхнули, словно ожили, обхватили полено, и тотчас заклубился дымок, вспыхнул жар.

Я отступила на шаг. Пламя загудело, распространяясь, охватывая новую кладку дров. По комнате поползло тепло — не резкое, а глубокое, плотное, согревающее.

Пальцы заныли — отдача. Я знала, что надолго так не хватит. Но хотя бы на день. А потом — снова.

Живое пламя для живых людей.

Болезнь окончательно отступила, хотя, казалось бы, с приходом такой лютой стужи, могла добить нас всех, не прилагая особых усилий.

В хлеву блеяли козы — утренняя дойка уже закончилась, и Ания выносила теплое молоко в глиняных кувшинах. Она делала это каждое утро и каждый вечер, терпеливо и молча, как будто родилась с ведром в одной руке и тряпицей в другой.

Куры все еще неслись, слабо, но стабильно. Утки… Утки становились все тише — по двору чаще слышалось тихое «кря» вперемешку с глухим ударом топора и запахом мокрых перьев. Это была необходимость. Горячие бульоны и мясо — силы для выздоравливающих.

Запасы таяли.

Я это поняла, когда однажды открыла кладовую на кухне, а полки оказались… практически пустыми.

Тем же вечером я поднялась к себе и достала шкатулку. Богатая, вычурная, покрытая узором из драконьих крыльев и жемчужных вкраплений, она была одним из немногих предметов, что остались со мной из прошлого. Память о той жизни, которая кончилась в тот день, когда Рэйдар сказал, что я — ошибка.

Я открыла крышку. Внутри — кольца, браслеты, колье, броши, серьги. Все из золота, украшенное драгоценными камнями и кристаллами. Когда-то я даже не замечала их веса на себе.

Перебирая их пальцами, я впервые ощутила, насколько они холодные. И совершенно бесполезные.

Эти побрякушки мне сейчас не нужны. А жизни людей, за которых я в ответе — все еще на моих плечах.

Кажется, пришло время продать все это сверкающее золотое богатство. Пусть каждая монета станет дровами, хлебом или мешком зимних яблок.

Я закрыла шкатулку, убрала ее обратно в ящик стола и отправилась на поиски смотрителя. Нужно было узнать, когда его сын отправится в город.

Я вышла во двор, где мороз резал кожу, а воздух казался почти хрустальным. Мартен стоял напротив запертой двери хлева и ловко очищал от перьев тушку селезня.

Лицо мужчины прикрывал легкий туман от дыхания, а каждое движение звучало скрипом снега под сапогами. Он повернулся ко мне и приветственно кивнул.

— Доброго здравия, госпожа. Не отходили бы вы от каминов в такую стужу.