Книга Темная душа, страница 85 – Ив Ньютон

— Ты хочешь сказать, что я тебя интересую в этом смысле, Уильям?

— Я хочу сказать, что если бы я был материален, то прижал бы тебя к этим плиткам, мои руки исследовали бы каждый дюйм твоего тела, пока ты не стала бы умолять меня взять тебя.

От его слов по мне пробегает дрожь, не имеющая ничего общего с температурой воды. В его прозрачных глазах такая напряжённость, что мой пульс учащается.

— Довольно бесцеремонно с твоей стороны, — выдавливаю я из себя, смывая шампунь с волос.

— Смерть приносит ясность, — говорит он, и его фигура мерцает, когда сквозь него проходит пар. — Я провёл столетие, наблюдая за происходящим вокруг меня, не в силах принять в этом участие. Я не буду тратить слова впустую теперь, когда кто-то наконец может меня услышать.

Я изучаю его сквозь водяную завесу, этого прекрасного, трагичного человека, пойманного в ловушку между мирами.

— Что бы ты сделал? — я ловлю себя на том, что спрашиваю. — Если бы ты мог прикоснуться ко мне?

Выражение его лица темнеет от желания.

— Я бы начал с твоей шеи, — шепчет он, придвигаясь ближе и протягивая руку. Его призрачное прикосновение — не что иное, как прохладное дуновение воздуха. — Провёл бы по ней кончиками пальцев, почувствовал твой пульс под своими губами. Я бы проследил, как капли воды стекают по твоей ключице, между грудей…

У меня перехватывает дыхание, когда его призрачная рука касается моей кожи, воздух охлаждает там, где он почти касается. Это сводит с ума, эта призрачная ласка, которую я ощущаю, но не ощущаю на себе.

— Довольно точный образ.

Он придвигается еще ближе. Я вздрагиваю от холода, когда он касается губами моих губ.

— Секс — одно из самых приятных времяпрепровождений в жизни. После смерти это пытка.

— Откуда мне знать, — бормочу я. — О жизни.

— Значит, вампир был прав в своём предположении. Ты девственница, Изольда?

Я киваю, ничуть не смутившись.

— Как жаль, что я не могу заявить на тебя права первым. Для меня было бы честью лишить тебя невинности.

— На тебя очень трудно злиться.

— С чего бы тебе злиться на меня?

— Ты вторгаешься в мой душ и видишь меня обнажённой, хотя я не разрешала тебе этого делать.

— Я думаю, это уже в прошлом, Изольда. Тебе вполне комфортно заставлять меня наблюдать за твоим общением с мужчинами.

— Не намеренно. Ты не можешь покинуть эту комнату.

Он улыбается и протягивает руку, чтобы обхватить моё лицо, но его прикосновения нет.

— Это самая жестокая часть моего существования, — шепчет он, и его тело слегка дрожит от волнения. — Видеть, желать, но никогда не прикасаться.

Я закрываю глаза, представляя, какими были бы его прикосновения, если бы он был жив. Тёплые или холодные, нежные или властные. Когда я снова открываю их, его пристальный взгляд прикован к моему лицу с такой силой, что моё сердце учащенно бьётся, но он отодвинулся как можно дальше.

— Я должен дать тебе закончить с душем, — говорит он, но не двигается с места.

— Должен, — соглашаюсь я, протягивая руку за мылом. — Но ты ведь этого не сделаешь, правда?

Его призрачная улыбка становится порочной.

— Ты бы действительно этого хотела?

Я обдумываю его вопрос, пока намыливаю своё тело, намеренно медленно, наблюдая, как его глаза следят за моими движениями.

— Нет, — признаюсь я наконец.

Вспышка голода в его глазах усиливает моё возбуждение. Я опускаю руку себе между ног и провожу пальцами по клитору.