Книга Землянка для властных Галактианцев, страница 47 – Мира Влади

Тарек шагнул ближе, янтарные глаза сузились, он впился взглядом в экран, будто мог раздавить его силой воли.

— Что это значит, ублюдок? — прорычал он, голос низкий, угрожающий. Кулаки сжались, готовые к удару.

Кайлан выпрямился, его ухмылка вернулась — холодная, резкая, как осколок льда. Он посмотрел на меня, потом на Тарека, и в его глазах мелькнула сталь.

— Это значит, что мы все станем их марионетками, — сказала он. — Рано или поздно, но это случится.

Я отступила от панели управления, мои пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони, оставляя жгучие полумесяцы. Экран всё ещё светился, его холодный голубой свет отражался в моих глазах, и я видела, как данные о «Петле Смерти» — сроки, протоколы, радиус действия — пульсируют, как сердце этого ада.

— Если мы не остановим это здесь и сейчас.

Мои глаза метались между Тареком и Кайланом, их силуэты вырисовывались в полумраке терминала, тёмные и неподвижные, как скалы пустошей.

— Сейчас же рассказывай, что ты задумал, — мой голос был резким, требовательным, и я шагнула ближе, чувствуя, как воздух между нами сгущается, пропитанный пылью, напряжением и чем-то ещё — чем-то, что я не хотела называть.

Кайлан вздохнул, его длинное тело откинулось на ржавую стену, поза была расслабленной, почти небрежной, но я видела, как напряжение сковало его плечи, как его пальцы сжались в кулак, костяшки побелели, словно он сдерживал что-то, готовое вырваться наружу. Его стальные глаза, обычно искрящиеся насмешкой, потемнели, и он отвёл взгляд, уставившись на трещины в полу, как будто там была написана вся его жизнь.

— «Петля» — не моя, — начал он, его голос был низким, почти задумчивым, но в нём дрожала тень усталости, что я не слышала раньше. — Это проект моего советника. Предателя. Его звали Рейнек. Он был моим самым близким другом… когда-то.

Он замолчал, его губы сжались в тонкую линию, и я видела, как его скулы напряглись, как будто каждое слово резало его изнутри.

— Он был гением. Создал её, чтобы уничтожить врагов империи — биовирус, что мог подчинить целые системы за часы. Я думал, это оружие для защиты, для мира. Я доверял ему.

Кайлан горько усмехнулся, его взгляд стал мрачнее, и я увидела в нём тень боли, что он прятал за своей вечной насмешкой, за этой маской, что я так ненавидела.

— Но он обманул меня. Он хотел не мира, а власти. Превратить Галактианцев в рабов, подчинить их Корпорации, а меня… меня сделать марионеткой на троне. Когда я понял, что он задумал, было поздно. Я потерял всё — империю, семью, себя, — его голос сорвался, и он ударил кулаком по стене, металл загудел, отражая его ярость.

Я замерла, его слова повисли в воздухе, тяжёлые, как пыль, что оседала на полу. Я видела его — не императора, не насмешливого ублюдка, а человека, раздавленного предательством, виной, что грызла его изнутри. Моя рука невольно дёрнулась, словно я хотела коснуться его, но я сжала её в кулак, прогоняя этот порыв.

Повернулась к Тареку, чувствуя, как его молчание давит на меня сильнее, чем крик. Но тот лишь фыркнул, его взгляд впился в Кайлана, полный презрения, острый, как лезвие его ножа, но в нём мелькнула тень чего-то другого — боли? Его массивная фигура напряглась, как струна, готовая лопнуть, и он шагнул вперёд, его ботинки глухо ударили по металлу пола.