Книга Боярышня Воеводина, страница 155 – Елена Милютина

— Спасибо, Миша. Ты меня с бабушкой жены познакомишь? С Аглаей. Переговорить хочу, что за болезнь такая, а то последние полгода Миша на колени опять жаловаться начал, и сердце часто заходится, особенно, как понервничает. Беспокоюсь я.

— Конечно, и Анна его подлечить сможет, если он увидеть ее захочет! Беременности это не навредит, наоборот, лишнюю силу сбросит.

— Спасибо. Ступай, ждет тебя.

Михаил, как Мишу увидел, сразу подлетел, поклониться не дал, в объятия заключил. Обнялись. Государь всех из покоя выгнал, усадил рядом с собой на лавку, выспрашивать стал. Рассказал ему Миша о своем житье-бытье за эти два с половиной года. Михаил позавидовал — друг и мир повидал, и подвиги совершал, А он…

Тут Миша и понял, что мозги царские прочистить надо. Сказал прямо, что не просиживает он в палатах царских зря трон, а служит всей России символом объединения. И народ это понимает и его именем сражается. Может, не было бы его, и не сопротивлялись бы простые люди ни в Лебедяни, ни в Пскове. Решили бы — царя нет, государство развалилось, так хоть сами спасемся! Но, когда и государь есть, и Россия потихоньку поднимается, его именем сражались. А это дорогого стоит.

Михаил приободрился. Стал выспрашивать о Европе, посмеялся рассказу, как побратим его в ней чуть от грязи не помер, над поляками чванными в шубах золоченых на козлином меху. Над шведским королем своего Риксдага опасающегося. Поднял Миша ему настроение. Тут разговор и о свадьбе зашел. Миша одобрил, нужен наследник, что бы династию укрепить и новой смуты не допустить. Тут Михаил и спросил про Анну. Знает ли он, где она, и правда ли, что замуж вышла?

Миша потупился виновато.

— Знаю. И то, что замуж вышла тоже.

— За кого? Как ей живется? Муж-то хоть хороший? Любит?

— Муж любит, хороший, или нет, сам рассудишь. За меня она вышла. Там же, когда ты еще во второй раз заболел. Люблю ее, и она меня. А так срочно пришлось, без сватов, без знакомства семьями, так потому, что ей надо было срочно инициироваться, что бы тебя вылечить. Аглая поэтому и согласие дала. Сейчас все хорошо, моя семья их обоих приняла, Анну все любят. Дочка у нас, одаренная. Только вся ее семья в войне со шведами погибла. Только она и бабушка выжили.

Михаил чуть помедлил, переживая новость, потом просветлел лицом, улыбнулся, и сказал:

— Хорошо! Я, когда болел, все видел, как она на тебя смотрела. Я на нее, а она меня и не замечала. Даже будущий царский венец ее не прельщал. Только ты у нее на уме был. И если разговаривала она со мной, то только о тебе. Все выспрашивала. Я уже тогда понял, что не для меня она, но все-таки надеялся. Первый раз девушкой заинтересовался. А раз так все сложилось, то хорошо. И хорошо, что я причиной послужил. А то разбежались бы и потеряли друг друга. Ты сын послушный. Оженили бы тебя на ком другом, а ее бабка бы замуж по своему вкусу выдала. И мучились бы оба. А так, хорошо! Я вам подарок хочу сделать. Ты ее с собой не взял?

— Нет, она еще не доехала до Москвы. Я сам, как твоего гонца встретил, вперед поскакал. А Анну по Волге, на ладье направил. Нельзя ей быстро ехать. Снова она тяжелая.

— Поздравляю. Тогда с меня два подарка! Как Анна приедет, приходите все вместе, с семьей, и бабушкой Аглаей, на мой день рождения я приглашение пришлю!