Книга Анастасия, боярыня Воеводина, страница 118 – Елена Милютина

Так за разговорами Польши коснулись. Мурад как раз отряд направил, в приграничные земли, в Валахию, где слишком вольно польские паны гуляли. Но сразу сказал — основная война у него с персами, что при правлении его матушки совсем от рук отбились. Тут Михаил и высказал просьбу. Запретить крымскому хану устраивать в ближайшие три года набеги на Русь. За это время они со шведами подожмут хитрых поляков, отвоюют обратно свои земли и заставят королевича Владислава отказаться от привычки зваться царем Московским. Хорош царь! Веру своего народа не пожелал принять, в столицу даже не приехал, на царство не венчался, а титул, как в насмешку, носит. Турки к таким вещам были чувствительны, указ татарам отправили, и пообещали мир держать. И хорошо. Михаил рад был. С паршивой овцы, хоть шерсти клок! Большего от турок ожидать и не следовало. С тем с Мурадом и распрощался. Пожелал царствовать успешно, всех врагов разбить. А перед отъездом подарочек получил. Лично от султана. Не откажешься! Удружил басурман!

Отправлял султан своего старшего друга, мудрого Михая-Ага, наиболее безопасным путем, вокруг Европы, так как на Украине, во исполнение договора войска крымского хана Джанибека-Гирея напали на левобережных запорожских казаков, подчинившихся Польскому королю. В ответ, донские казаки бросились грабить прибрежные, приазовские городки, и разбойничать на Черном море. Так что там было безопасно не проехать. Султан приказал нанять один из голландских кораблей, загрузил на него подарки русскому царю. Написал и личное послание, заверив его, что их народы похожи друг на друга и обычаями, и даже одеждами, и религию православную он уважает, она ближе к исламу, чем все европейские, и чудо схождения Благодатного огня, не раз им самим наблюдавшееся в храме Гроба Господня, его в силе православия убедило. Так что он приказал уже татарам тревожить Польшу, что бы брату своему, Михаилу помочь. Михаил распрощался с Султаном, который приглашал его еще раз посетить Стамбул, уже после того, как он лично наведет порядок в своей империи, расшатанной за время правления его матери. Михаил пожелал Султану скорейшего успеха на этом поприще. И тут его и огорошили. Вместе с прощальными традиционными подарками, хитро улыбающийся Мурад что-то приказал Главному смотрителю Гарема, и на палубу готового отплыть судна внесли крытый паланкин. Лично султан вывел из него девицу, закутанную по самые глаза в покрывало.

— Мишель — на французском, улыбаясь проговорил султан, — ты долго прожил у нас, и, как я заметил не имел рядом с собой женщины. Такое долгое воздержание вредно для здоровья мужчины. А впереди у тебя еще долгий путь в Москву. Поэтому, в знак моей дружбы, я дарю тебе жемчужину моего гарема, нетронутую, насверленную, Алиму-хатун. Пусть эта верная раба услаждает твой путь до дома, а потом верно служит тебе, под началом твоей старшей жены, Анны!

По знаку султана воины, его сопровождавшие отвернулись, и он сам сорвал покрывало с одалиски. Девчонке едва ли исполнилось 12 лет, но она была вполне сформирована. Тонкие черты полудетского личика, влажные от готовых пролиться слез глаза. У нее была явная примесь крови кавказских народов. Девочка заученно пала ниц перед ее новым повелителем, но неожиданно, после всех положенных приветствий на турецком, обратилась к нему по-русски.