Книга Анастасия, боярыня Воеводина, страница 21 – Елена Милютина

Особенно, после того, как в разговоре с посланником Делагарди тихо, по-шведски попросил его передать Густаву, что имеется небольшой шанс выбить из Московского царя побольше денег, и спрашивал, не стоит ли потянуть переговоры подольше, так как усиливаются разговоры о походе Владислава на Москву, за короной. Тут вмешался Михаил, на ломаном, но вполне понятном шведском он указал Якобу на его недостойное поведение, отметив, что скорый мир на руку шведскому королю, что бы пока Владислав уводит часть войск в Россию у шведов открываются возможности по захвату Лифляндии. Так что Делагарди не стоит разочаровывать своего короля из-за пригоршни монет!

Швед задумался и махнул рукой посланцу, велев ничего не передавать королю!

— Какими еще талантами вы обладаете, Михаил? — спросил Мезецкой, когда они остались наедине, — мне говорили о франкском, аглицком и немецком языках. Но не о знании шведского языка!

— Я его выучил на всякий случай. Наткнулся по дороге домой после Лебедяни на беглого шведа, он боялся казни за то, что заколол соперника на дуэли. Вот я его пригрел, и попросил в благодарность научит меня шведскому!

— Вот, а вы уехать хотели. Я вас понимаю, детей увидеть хочется, но подождите, сейчас они только плачут и пачкают пеленки. Вот через месяц, а то и больше в них появится что-то осмысленное! Поедите не с проектом, а с договором подписанным, больше почета будет!

— Я дочку только при рождении увидел, а потом, когда вернулся, полтора годика ей уже было! Не хотел бы, что бы история повторилась!

— Такова наша служба царская! России служим! В неспокойное время живем.

— Это точно. Сигизмунд давно хотел Владислава на нас натравить! Но то турки мешали, то шведы. Да и королевич в военном деле смыслит мало. Но, видимо, допек! Владислав сам не так страшен, как его напарник, гетман литовский, Ян Кароль Ходкевич. Тот вояка опытный!

— Откуда знаешь?

— Так я целую зиму у Великого канцлера Литвы, Сапеги, просидел. Наслушался, да и познакомился лично. Потом уже к шведам подался.

— Круто. Тяжело пришлось?

— Тяжело. Сами же сказали, такова служба царская!

Ответ в этот раз был получен быстро. Проект одобрен с обоих сторон. Густав-Адольф, как будто случайно оказался в Ревеле, море, местами замерзшее в зимний период пересекать не пришлось. Так что в один из последних дней сеченя (февраля) договор был подписан и посольства разъехались по своим столицам, отдавать его на ратификацию правителям. Густав-Адольф времени не терял, и, как только просохли дороги ударил по Лифляндии. Захватил Перов и Динамюнде, и готовился выдвинуться к Риге. Но был остановлен гетманом Литовским, Радзивиллом, которому перекинули войска, ранее отобранные у готового напасть на Россию Владислава для защиты от турок. Турки в этом году не напали и войска пригодились против шведов. Так, Столбовский мир позволил отсрочить очередную войну с поляками. Ну, не совсем отсрочить, просто уменьшившейся армии Владислава пришлось почти на весь год увязнуть в небольших и не всегда успешных стычках с русскими войсками под Калугой, Вязьмой, и Можайском, причем главный успех был одержан под Дорогобужем и то благодаря предательству его воеводы Ададурова. Приблизиться к Москве до зимы не удалось.

Михаил Мурманский спокойно провел этот год с семьей. Много общался с Михаилом, посочувствовал ему в деле его сорвавшейся свадьбы. Михаил, тайно от матери имел сношения с охраной его бывшей невесты в Тобольске, ему сообщали, что она поздоровела, так как на то скудное содержание, что ей выделили, так любимые ею сласти и жирную птицу есть каждый день, не удавалось. На постной еде она похудела и похорошела. Так что Михаил питал надежды, что мать смягчиться со временем. Упрям он был порядочно и раньше, упрямым и остался. Марфа была обеспокоена тем, что он даже заикаться о новом смотре не разрешал. Она часто жаловалась Мише на упрямство сына, когда навещала крестника, Федора. Муромский разводил руками. Он даже предложил Марфе рассказать всю правду об «обнаружении» потерянной дочери Хлоповыми. И предупредить сына о последствиях брака с самозванкой. Но тогда вскрылась бы правда о неблаговидной роли Салтыковых и старицы Евникии. А подставлять племянников и сестру Марфа еще была не готова. Но клятвенно обещала, что пустит это оружие в ход, когда не останется другого выхода. Пока же Миша посоветовал ей набрать к себе побольше хорошеньких родовитых барышень, по типу фрейлин у Западных королев, тогда будет надежда, что видя перед собой каждый день такой цветник, сердце молодого царя дрогнет, и он соблазнится какой-нибудь красавицей. За совет получил благодарность и снова прозвище «змей».