Книга Кромешник и его светлое чудо, страница 57 – Лана Ежова

Мэттхольд хмыкнул:

– Верится с трудом, что девушка вырубила кромешника скалкой.

Я принялась защищать честь зятя:

– Виктрэм был на грани, сильно ослаблен, да и скалка та не простая, а нестандартный артефакт, который я сделала на спор.

Что я в тот момент пробовала домашнюю наливку, признаваться не стала, не красило это меня как специалиста.

Мэттхольд закончил с приготовлением салата и принялся сервировать стол, убрав поднос в шкаф.

Впервые кто-то, кроме сестры, хозяйничал на кухне и не вызывал во мне ни малейшего раздражения.

– Так ты создаешь оружие против кромешников? – пошутил Мэттхольд, возвращая к рассказу.

Ох… засмотревшись на плавные, экономные движения мужчины, я забылась и смолкла.

– Выходит, что нечаянно создала. Скалка в единственном экземпляре, орден забрал ее на исследование, значит, с ней точно что-то не так.

Достав только одну тарелку, Мэттхольд принялся наливать суп.

– Зять пошутил, что он влюбился с первого удара. Я повторила его слова в разговоре с подругой, которая пишет о кромешниках романтические истории, она, кстати, получила на это разрешение от ордена, так что он сам виноват в возникшей ситуации. Прочитав роман с этой шуткой, экзальтированные девицы решили, что все дело в скалке. И понеслось… Тираж изъяли – не помогло. Шутка обрела алогичное объяснение: мол, скалка, как символ домашнего очага, по воле латорийской богини Матери стала приворотным средством. Ордену пришлось пустить слух, что неженатые кромешники, которые носят плащи, сильно изуродованы нечистью. Лишь это сократило число нападений…

Плечи Мэттхольда дрогнули.

Ему смешно? Ха! Это он просто не встречал девицу с горящими глазами, заветным желанием выйти замуж за кромешника и скалкой наперевес. Сногсшибательное зрелище!

– Но ты ведь не поэтому носишь плащ? Не из-за нападений фанатичек?

– Нет, – коротко отозвался он.

Хоть какие-нибудь объяснения, пожалуйста! Ведь иначе я сама их придумаю.

Увы, Мэттхольд не соизволил поделиться подробностями.

И у меня вырвалось горькое признание:

– Если бы собратья по ордену не носили плащи, ты бы тоже его не надел. Это все мой неуемный язык виноват!

Понимаю, что ему пришлось бы выкручиваться как-то иначе, чтобы и лицо скрыть, и не выделяться среди других кромешников. Но помечтать-то можно!

– Я когда-нибудь увижу тебя?

Он неопределенно пожал мощными плечами:

– На все воля Тьмы.

– Ты скрываешь лицо из-за шрама? – допытывалась я, ощутив необъяснимый прилив смелости. – Поверь, мне все равно, да и к внешности привыкаешь, не замечаешь, какого цвета у человека глаза.

Не оборачиваясь, Мэттхольд глухо произнес:

– Серо-голубые.

– Что, прости?

– У тебя серо-голубые глаза, Филиппа, иногда светло-зеленые – цвет зависит от освещения и твоего настроения.

И что это означает? Присматривался? Или лично ему не все равно, какой у человека цвет глаз?

– Приятного аппетита, Филиппа. – Он поставил на стол тарелку.

Все еще находясь на волне смелости и наглости, я сложила руки на груди и решительно заявила:

– Спасибо большое, мне приятна забота, но есть я не буду.

– Нет аппетита? – тихо спросил Мэттхольд.

Не сводя с него пристального взгляда, я заявила провокационно:

– Опасаюсь, что отравлено, поэтому позавтракай вместе со мной!

До недавнего времени я даже мысли бы не допустила, что легендарные кромешники могут сделать что-то нехорошее. Благородные, совершенные воины. Ан нет, среди них тоже встречались предатели, клятвопреступники и просто подверженные страстям.