Книга Кровь для мотылька, страница 103 – Джой Моен

Помимо обучения, владыка вампиров поручил Элайн Мелтон глядеть в оба, быть внимательной ко всему, что она может услышать или увидеть на территории клана, иными словами, побыть для него ручной птичкой с подрезанными крыльями. Достаточно яркой, чтобы отвлечь внимание врагов на удивительное оперение, но достаточно скромной, чтобы притвориться, будто умеет лишь повторять чужие слова, не имея собственного интеллекта.

Заслышав все это, Элайн поначалу удивилась, ошарашенно глядя на старшего Де Кольбера, а потом пришло понимание и ярость. Ирис! Тот самый Ирис, который позвал Эде Ковача для свершения мучительных пыток над ее родителями, и она встретится с ним лицом к лицу. Девушка не могла дождаться, когда с точностью запомнит черты лица каждой ведьмы из ковена до мельчайших деталей, будто фанатичный скульптор, вырезая профили портретов в собственном сознании. А когда она станет сильнее, обязательно заставит заплатить за каждую пролитую слезу матери, за каждую рану, нанесенную отцу.

Иштвану было невдомек, на какую боль он обрекает девушку, отправляя ее в логово общих врагов, но Элайн понимала: время отомстить рано или поздно придет, сейчас необходимо выстоять, взять от не подозревающих ничего лиходеев все, что получится. Она пробудет на территории Сангвинарии пару дней, прежде чем вернется в замок Де Кольберов, за это время предстоит научиться многому, если повезет, добыть полезную информацию. Иштван дал понять, ничего страшного не случится, не узнай Элайн что-нибудь за ближайшие дни, ведь ей предстоит еще не раз приехать в Мишкольц, но не случись этого и по завершении обучения, владыка будет страшно разочарован, а во что выльется его разочарование, девушке лучше не знать.

Элайн чувствовала себя ужасно после инцидента с Матэушем, но загоревшийся огонь злобы вытеснял обиду. Она надеялась, что он выйдет проводить ее, знаком покажет, что по возвращении все вновь станет хорошо, но лишь мельком девушка заметила его силуэт в окне, когда Иштван и Хадринн прощались с ней, желали удачи, а кучер Марцель Орош терпеливо ожидал на положенном месте.

– Элайн, все в порядке? Твои руки так холодны, – спросила Хадринн Де Кольбер, сжимая в своих руках ладони девушки.

– Да, не беспокойтесь, Ваше Величество. Немного волнуюсь.

Ведьма не сводила взгляда с темной фигуры в окне, хмуря брови, и женщина это заметила, повернувшись следом, но застала лишь качнувшуюся занавеску. Иштван спешно удалился в свой кабинет, а Хадринн вдруг крепко стиснула пальцы Элайн, посмотрев на нее со странной смесью тоски и любви.

– Дитя, будь осторожна. Если с тобой что-то случится, боюсь, Матэуш будет безутешен.

– Мне кажется, вы переоцениваете чувства своего сына ко мне.

Хадринн покачала головой, выдавив настолько горькую улыбку, что свернулась бы настойка из волчьей ягоды.

– Поверь, материнское сердце никогда не обманет. Не знаю, что случилось между вами двумя, но уверена, что это и есть причина его скверного настроения сегодня. Признаюсь честно, я бы хотела, чтобы так оно и оставалось. Я готова привязать тебя к кровати, заставить сказать, что ты не станешь мириться с ним, продолжая держаться на расстоянии. Со временем ваш пыл угаснет совсем, и мне не придется беспокоиться о вашем будущем, которое невозможно, но увы, кажется, я заведомо проиграла эту битву, не имея власти над сердцем своего ребенка. Ты хорошая девушка, Элайн, я желаю тебе обрести женское счастье от всей души, в чем бы оно ни состояло, и буду молиться, чтобы ты нашла в себе достаточно сил преодолеть все мирские тяготы.