Книга Кровь для мотылька, страница 8 – Джой Моен

Перебирая твердые фолианты, девушка пролистывала по паре страниц каждой книги, наслаждаясь запахом старины. Судя по минималистичным карикатурам на обложках, кафе получило рассказы о любви, рыцарях, заморских чудовищах, очередную Библию, коих скопилась уже целая стопка. На самом дне лежала антикварная инкунабула^[1], единственная в мягком переплете, сделанная из такой тонкой и гладкой кожи, что коснуться было страшно.

Закусив нижнюю губу, инстинктивно подняв костяшку указательного пальца правой руки ко рту, как всегда делала, когда сомнения одолевали молодую хозяйку, она внимательно рассматривала книгу. Лишь в самом центре кожаной обложки был выжжен знак, напоминающий пару квадратов, расположенных один поверх другого, внутри образовавшегося ромба были изображены песочные часы, позади которых в обе стороны смотрели две косы. Элайн ранее никогда не доводилось видеть подобное, но она знала, с такими косами в руках часто изображают смерть в небиблейских трактатах.

Девушкой она являлась религиозной и не знала, имеет ли право касаться, вполне возможно, дьявольской инкунабулы, не предаст ли Бога, дотронувшись теми руками, что минуту назад держали Священное Писание.

Убедившись в непоколебимости своей веры, подкрепленной недюжинным любопытством, Элайн несмело протянула руку к тому на дне коробки, пальцы тут же начало покалывать невидимыми иглами. Дернувшись от ощущения и на миг замешкавшись, остановилась, не решаясь. Покалывания стали перемежаться с подрагиванием воздуха, отчего создавалось ощущение нереальности происходящего, попросту очередного сновидения. На выдохе девушка вслух подумала:

– Это… Магия? На книгу наложены чары?

С магическими явлениями и артефактами Элайн практически не сталкивалась, несмотря на деятельность сестер ее матери, а также на то, что по своему роду она происходила из ведьм. Родители девушки были прагматичными людьми, осознанно воспитывающими дочерей по своему образу и подобию, однако использовать способности не запрещали, но лишь с наступлением четырнадцатилетнего возраста, в целях безопасности как самих детей, так и окружающих.

Джиневра и Мишель, напротив, пытались подтолкнуть Элайн и Зоэ к пробуждению наследственного дара, чтобы в случае чего те сумели себя защитить. Молчаливое противостояние чете Мелтон выливалось в подбрасывание интригующих пытливые детские умы магических книг, перевязанных бечевкой заговоренных куриных лапок со смесью сухоцветов и других подобных вещей.

Из одной такой книги девочки еще в семь лет узнали, что ведьмы бывают разные, и то, что небылицы об исключительно злых представительницах их рода – лишь сказки, призванные пугать человеческих детишек. Никто не рождается плохим, а становится им вследствие собственного выбора. В последующем Элайн, благодаря Библии, укрепила это знание, дополнив его тем, что ни одно живое существо, по сути своей, не является чистым добром или злом, хоть каждое и рождено во грехе, в нем же и умрет. Священные трактаты учат принимать столь сильное слияние черного и белого в душе любого, но всегда помнить: любить или ненавидеть ближнего – выбор самой личности.

К сожалению, некоторые не всегда следуют добрым помыслам, хоть и живут в ежечасно развивающемся мире. В школе сестер часто дразнили не только простые смертные. Не забывали выказывать пренебрежение к ним и существа, считающие себя куда выше остальных. Элайн оставалось жалеть их сердца, черствые с нежного возраста, позволяющие им насмехаться над слабыми представителями рас.