Книга Кровь для мотылька, страница 94 – Джой Моен

– Тебя не нужно исправлять, любовь моя. Ты…

Младший Де Кольбер вскочил с места, взбудораженный новыми сведениями, прервав речь матери. Что она хотела сказать? Что он в порядке? Неужели смогла так беззастенчиво солгать?

– Дорогая, в этом есть смысл. Думаю, Элайн не откажет тебе в помощи. Однако, сын, надеюсь, ты понимаешь свою важность в судьбе Венгерского общества и не станешь совершать опрометчивых поступков.

* * *

Элайн Мелтон как раз шла из библиотеки, возвращая на место взятые ранее книги, когда услышала приглушенные голоса Де Кольберов. На цыпочках девушка подкралась ближе, чтобы суметь разобрать хоть слово.

Она честно не собиралась подслушивать долго, лишь желала успокоить любопытство. Вдруг они сейчас говорили о ней то, чего никогда не произнесли бы в глаза. С замирающим сердцем Элайн слушала рассказ о тяжелой судьбе Матэуша, сдерживая выступавшую в глазах влагу, ладонями закрывая рот, чтобы не выдать своего местонахождения приглушенным всхлипом.

Выходит, ее сон вновь оказался правдой. От осознания этого кровь стыла в жилах. Неужели он взаправду в любой момент близости к ней мог бы разорвать ее плоть, оставив лишь обрывки тканей? Нет. С ней этого не случится. Несмотря на факты, девушка была уверена, что мужчина сможет остановиться вовремя.

Если в книге Корнеля и правда есть хоть что-то, способное помочь Матэушу справиться с ужасающей болезнью, Элайн обязана это найти. Девушка старалась не думать о предостережении Иштвана, сквозившем в последнем напутствии сыну, которое явно касалось их с Элайн взаимоотношений, с трудом подавляя мятежный дух, бушующий в душе из-за несправедливости.

И все же это шанс Матэуша на лучшую жизнь, заслуженную им годами мученичества, пусть даже эти самые годы пройдут без нее. Все еще прикрывая рот ладонью, второй рукой ведьма осторожно сняла туфли и на пальцах начала отступать в коридор, чтобы не мешать возникшей между Де Кольберами идиллии. Однако Элайн не знала, что не единственная стала зрителем воодушевляющей картины; в углах замка нервно подрагивали тени, обеспокоенные настроением своего хозяина.

Вместо того чтобы обливаться потом на тренировке, оттачивая мастерство ближнего боя, Элайн нервно мерила шагами комнату, раз за разом прокручивая в голове события минувшего дня. В голову лезли обрывки из сна, подавляя, перечеркивая все то приятное, что девушка пыталась вытащить наружу, вычленить из множества слов искомые сердцем истины.

Матэуш не сказал, что именно она стала катализатором желания прикоснуться к истокам, уничтожить болезнь на корню, но ведьма нутром чувствовала, что отчасти это было правдой. Заветная абсолютность хоть и не доказана, но эта капля в море является надеждой, толкающей на безрассудство. И все же что, если она полюбила монстра? Еще из книги «Франкенштейн» Мэри Шелли Элайн знала, что любовь к монстру уничижительна, безумна и не вечна. Она, несомненно, погубит, закончившись ничем, оставив от сердца лишь осколки, до конца дней впивающиеся в плоть изнутри, напоминая о несбывшемся запретном, но таком искомом сладком плоде.

Дверь в ее покои рывком отворилась, хлопнув о стену. Ведьма вскрикнула от испуга, прижав ладони к груди. В проеме стоял Матэуш Де Кольбер, и его выражение лица не сулило ничего хорошего, ярость, исходившую от его худощавой темной фигуры, казалось, можно резать ножом.