Книга Наследие, страница 84 – Джой Моен

Пришлось отдать им все, что у меня было, оставить множество подсказок на самых видных местах, и я убежден, что у них обязательно получится по хлебным крошкам прийти ко мне, и ослабить хватку проклятия, нависшего надо мной свинцовой тяжелой тучей. Бог не слышит меня, Ванесса, но может быть, услышит Элисон. Бывали дни, когда я думал, что сошел с ума, Ванесса, врачи ставили ужасные прогнозы, пугающие диагнозы на грани вымысла, но знаю, все они лжецы с закостенелым разумом, продавшие душу науке. Может, я бы и поверил им, если бы не видел собственными глазами правду, которую никто не в силах разуметь.

Как грациозна и сильна стала малышка Элисон а ее дочь, еще не распустившийся бутон, ты видишь, возлюбленная моя, видишь их? Ванесса, подай хотя бы знак, всего один, чтобы не чувствовать себя столь одиноким. Что это? Ты услышала, о, Господь всемогущий! Стоишь прямо у окна и с тоской смотришь куда-то сквозь меня, неужели это происходит на самом деле? Закусив губу, бросаешь взгляд на входную дверь, и я понимаю, что это немой зов. Со всех ног мчусь к входу в особняк, желая успеть обнять тебя прежде, чем морок растворится, выбрасывая меня в мучительную реальность. Ладонь привычно ложится на ручку двери, и за мутным стеклом вижу силуэт, но когда он оборачивается, в его чертах прослеживается совсем чужой образ.

За что ты так со мной, Ванесса? Из-за твоей глупой игры чуть было не попался Элисон, вышедшей на крыльцо в тот самый момент, когда я едва успел скрыться за поворотом. Сердце стучит где-то в горле, почти выскакивая наружу, и я страшусь, что женщина услышит меня. Элисон что-то говорит Мелоди, делает пару шагов вперед, еще немного и мы окажемся нос к носу. Нет, слишком рано, все не так, как должно быть! Медальон у них, и я едва ли успею найти его до того, как первые капли крови свернуться, утратив магию.

Выждав еще мгновение, слышу, как шаги женщины удаляются. Еще одно подтверждение того, что судьба существует, а Элисон и ее дочь те, кто нужны нам. Она словно почувствовала меня, ощутила, что еще слишком рано падать в объятия смерти. Быстрым шагом возвращаюсь к воротам, плачущим на прощание пронзительным стоном. «Жизнь, лишённая нежности и любви, не что иное, как неодушевлённый визжащий и скрипучий механизм». С губ срывается сдавленный смешок, который не успеваю сдержать, но садясь в машину, оставленную поодаль, чтобы не вызвать подозрений, и позволяю себе вдоволь отсмеяться. Поднимаю голову, утерев одинокую слезу, и сталкиваюсь взглядом с самим собой в зеркале заднего вида. Время идет, все меняется, кроме меня самого. Я остаюсь прежним потому, что ты испытываешь меня, Ванесса. Ничего, совсем скоро, я все исправлю. Да поможет мне воля Господа, как помогла когда-то Исайе.

Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.

Поместье Гренхолмов возвышалась в ночных сумерках необитаемой крепостью. Темные окна как пустые глазницы безразлично смотрели на редких прохожих, уже давно смирившись с одиночеством. В доме больше не звучал детский смех, не собирались родственники и больше не заходили соседи.

Глядя на темный, заброшенный дом, Густав едва не решил, что женщины Гамильтон были всего лишь видением, и уверился бы в этой мысли, если бы до сих пор не вспоминал чувственный аромат розы и сандала — духов Элисон. Мужчина несколько раз обошел вокруг дома, но не заметил никаких следов чужого присутствия. Поддавшись мрачным мыслям, он даже подергал ручки обеих дверей, ведущих в дом, но убедившись, что они заперты, успокоился и постучал. Но в ответ ничего не услышал.