Книга Наследие, страница 87 – Джой Моен

— Или же по каким-то неизвестным мне причинам он затаил злобу на всех Гренхолмов, а вас обвел вокруг пальца, — с вызовом сказала Элисон, — Вселил уверенность в своем побеге и преспокойненько вернулся обратно в Уотертон, чтобы закончить начатое.

Густав пожал плечами. Еще раз прокрутив в голове детали смертей нескольких женщин из этой семьи, он задал Элисон резонный вопрос: как, по ее мнению, убийца может преследовать их на протяжении трех поколений, а то и дольше? Но что если это не просто группа лиц, а семья, живущая на земле Уотертона так же долго, как и Гренхолмы? Всерьез ли она верит в наличие целой преступной группы, передающих свою ненависть из поколения в поколение? Элисон молчала, не сводя с него взгляда, и задумчиво прикусила губу, но лицо Мелоди изменилось: на мгновение его озарила вспышка какой-то догадки, но быстро подавив свои эмоции, девушка ухмыльнулась и дерзко бросила:

— Судя, по вашим словам, ни хрена вы не узнали за последние пару дней.

— Мелоди! — попыталась осадить ее Элисон, но девушка не сводила взгляда с суперинтенданта. — Похороны Софии уже назначены? Ролан все устроит?

— Сожалею, но выдать тело мы сможем только после вскрытия. А оно немного затянулось, — покачал головой Густав. — Предвосхищая ваш вопрос — я никак не могу на это повлиять. Думаю, вы понимаете, что Уотертон живет в своем, никому не подвластном темпе. Тоже, к сожалению, можно сказать и про завещание. Я позвонил нотариусу, но прерывать отпуск он не намерен.

— Все, что вам известно, это то, что Софию убили. А об этом каждый школьник мог бы догадаться! — Мелоди повысила тон, но тут же взяла себя в руки и прищурилась. — Главное, чтобы в конце не оказалось, что бедная Бондар играла с мечом и сама себя заколола, предварительно написав библейскую цитату на стене. Ах да, и открыв курсы кройки и шитья на собственном теле.

Густав никак не отреагировал на ее слова, но Элисон увидела, как заходили желваки на щеках и как побелели пальцы, с силой обхватившие ножку бокала. Возразить суперинтенданту было нечего, но в тоже время он чувствовал себя несправедливо пристыженным за последние дни, тратя все время на поиск улик, забывая про сон и еду. Никто не хотел нарушать кристальную тишину, будто одно лишь слово может взорвать бомбу недоверия, страха и усталости, повисшую над женщинами.

— Спасибо, что поделились, суперинтендант, — примирительно сказала Элисон, и впервые за вечер улыбка скользнула по ее губам. — Я знаю, вы прикладываете все силы, чтобы нам помочь.

— Конечно, я не должен был говорить вам и половины того, что было произнесено, — кивнул Густав. — Надеюсь, что этот разговор не выйдет за стены дома. А еще буду признателен, если вы поделитесь со мной тем, что знаете.

Последнюю фразу он произнес, глядя на Элисон, и та, догадавшись о скрытом подтексте его слов, задумчиво покрутила бокал, перед тем как обратиться к дочери.

— Мелоди, будь добра, принеси шкатулку, — сказала женщина, но увидев, как скривилось лицо дочери, добавила, обращаясь к Густаву: — У нас получилось ее открыть, но вряд ли что-то из содержимого может вам пригодиться. Думаю, это всего лишь семейные ценности, не более.

Дождавшись согласия со стороны суперинтенданта, Мелоди быстро выскользнула из-за стола и покинула столовую, но вернулась уже через несколько мгновений. Открыв шкатулку, девушка протянула ее суперинтенданту и села обратно на свое место. При виде кулона с ярким рубином Густав не смог сдержаться и присвистнул.