Книга Сердце Тайфуна, страница 46 – Кэтрин Болфинч

– Привет, мам. – Наверное, все, что придумано Господом, не случайно. – Прости, что подвел тебя. Прости, что раз за разом разочаровываю. Я не знаю, что делать сейчас, но знаю, что рано или поздно найду того, кто это сделал. И это будет самый большой грех, который ляжет на мою душу. – Я замолчал, глянув вдаль, просунул руки в карманы брюк, вспоминая, как мама ругала за драки с одноклассниками и ребятами с соседней улицы. Она всегда учила тому, что насилие не выход, но вот я стоял здесь, с репутацией жестокого главы семьи Гонсалес, имея за плечами даже гребаное прозвище из-за беспощадности, с которой проводил важные допросы. Мама никогда не понимала смысла в боли, которую люди причиняли друг другу. Зачем сеять зерно злости? Забавно, что ее муж был тем, кто не просто сеял это зерно, а любовно взращивал, поливал и пожинал плоды. И я тоже все еще стоял здесь, говоря о том, что планировал отомстить ее убийце. Был ли я хорошим сыном, если шел за желанием, сидящим внутри? Или я стал бы хорошим сыном, если бы отпустил ее?

– Ты сказала бы мне отпустить это все, да? Жить своей жизнью, идти дальше? Я уверен, что ты бы хотела этого. Но я так не могу… не могу, как отец, взять и забыть. Это неправильно. – По правде говоря, я не знал, забыл ли мой отец, жил ли дальше. Мы никогда об этом не говорили, не обсуждали. Лишь однажды, после ухода детектива, отец молча обнял меня, не знаю, насколько искренним было это объятие, но хотелось верить, что даже у самых жестоких и страшных людей может быть душа. Видимо, душой моего отца являлась прекрасная, светлая женщина, способная озарить своей улыбкой весь дом.

– Если Луиза расскажет о том, что видела тогда, то, может быть, я стану на шаг ближе к правде? Расскажет ли? Тебе бы не понравилось то, что я стал сотрудничать с семьей Перес, но тебе бы понравилась Мария. Может быть, ты нашла бы общий язык даже с Луизой. У тебя это всегда получалось. – Я мягко улыбнулся, вспоминая праздники, из-за матери казавшиеся не сборищем бандитов и придурков, жадных до власти и денег, а семейным беззаботным ужином. С ее уходом исчезло и это. – Надеюсь, я смогу осуществить все задуманное. Мне бы хотелось ощутить покой, знать, что сделал все, что должен был. И ты сказала бы не омрачать свое сердце местью, но оно уже омрачено. Прошло пятнадцать лет, а я все еще скучаю по тебе. Я живу и иногда даже радуюсь, в память о тебе хожу в церковь, но ты и так это знаешь. Я бы сказал, что отец передал тебе привет, но мы не общались после его отъезда. Может, оно и к лучшему. Выглядело бы смешно и очень нелепо, если бы мы сели вечером за стол с чашкой чая и начали обсуждать проблемы. Откровенность – это ведь не всегда хорошо, да? – Я легко пожал плечами, испытывая острое желание закурить. Ожидаемого облегчения эта прогулка не принесла, только сильнее погрузила в пучину размышлений. И я понимал, что сейчас здесь стоял не я, а маленький Аарон, которому только утром в жесткой и прямолинейной манере отец сообщил о том, что мама больше никогда не вернется домой. Хотя к тому времени я и сам обо всем догадался.

Я поправил волосы, заталкивая воспоминания в самый дальний угол своего сознания. Сейчас им не находилось ни места, ни времени. Небо стремительно темнело, погружая все вокруг в еще большую тень. Я не был суеверным, не верил в призраков и считал, что бояться нужно живых, а не мертвых, но это местечко наводило жуть даже днем. Что оно творило с воображением по ночам, проверять не хотелось.