Книга Сердце шута, страница 39 – Кэтрин Болфинч

Мартина сидела на балконе, попивая просекко и дымя сигаретой. Было довольно трудно приучить ее выходить на балкон и не курить при Генри. Она привыкла жить одна, по своим правилам. Наверное, трудно перекраивать свои привычки, но ее никто не спрашивал.

Впрочем, я все же радовалась, что она смогла приехать. С Мартиной проще получалось справляться и с тяжелыми мыслями, и с малышом, и, признаться, с жизнью. Уже три недели она находилась рядом, подсказывала, возилась с Генри, когда я чувствовала себя, как едва живая чайка, давала свободное время и даже отпускала погулять к морю, пока сама успокаивала малыша.

Уже три недели я звалась матерью. Прошло три недели с тех пор, как Хорхе сидел рядом со мной, на кровати, глупо шутил и уворачивался от моих вопросов. Три недели с тех пор, как он ушел и так ничего и не сказал! Конечно, и не обязан был, но черт возьми… хотелось снова ощутить ту легкость, увидеть краски жизни.

Я встряхнула головой, надеясь, что он хотя бы жив, опустила Генри в кроватку. И вернулась к холсту, на котором расцветало маковое поле. Но мне не дали даже взять кисти в руки, телефон зазвонил. Я ответила, прижав его плечом к уху.

– Привет, – на том конце провода раздался уставший голос Лу. – Я сегодня не заеду, вчера кое-что произошло.

– Что-то серьезное? – поинтересовалась я, перемешивая несколько цветов в палитре. Луиза вздохнула и неуверенно заговорила.

– На Хорхе напали. – Я вздрогнула, кисточка выпала из пальцев, мазнув по паркету сине-красной краской. Я уставилась на залив, виднеющийся из окна. Утреннее солнце рисовало на нем ярко-голубые тона. Красивая бы вышла картина. Я зажмурилась, отворачиваясь от Мартины.

– Он жив? – почти шепотом спросила я, поднимая кисточку с пола.

– Что? – переспросила Лу. – Конечно жив. Немного потрепан, сегодня мы забрали его из больницы, вечером навестим. Ничего опасного. – Сердце медленно успокаивалось, я выдохнула, уселась на диван, пытаясь усмирить воображение. – Хочешь съездить к нему? – ненавязчиво предложила девушка, а я была почти уверена, что сейчас на ее губах расцветала заигрывающая улыбка.

– Нет, – припечатала я, прикусила губу, думая, что звучала слишком резко. – Не думаю, что это уместно. Да и зачем? Он всего лишь пару раз меня подвез.

– Д‑а‑а‑а, – протянула она с явной усмешкой. – Он всего лишь чуть не принял у тебя роды, довез до больницы и сидел с твоим ребенком целые сутки, чтобы ты могла поспать. – При таком раскладе стало даже стыдно. Лу, как всегда, оказалась права. Резала чертову правду, не щадя чувства других. Да и сдались кому-то эти чувства? Даже если бы захотела, как бы я объяснила Мартине – тете моего мертвого мужа, что я собралась к парню, который вроде как друг? Имела ли я вообще право на то, чтобы жить дальше, вот так волноваться за кого-то, срываться к нему? Но разве друзья не для этого нужны?

Как бы к этому отнеслась Мартина? Вряд ли бы ей понравилось то, что я так легко отпустила прошлое.

Я едва сдержала слезы. Слишком много вопросов наполняло голову. Хотелось бы мне ничего не решать, ни о чем не переживать, не думать о других. Но такой роскоши у меня не было. Я скупо попрощалась с Лу, а она в ту же секунду прислала сообщение с адресом и короткое «если что, мы приедем в пять» и смайлик с ухмылкой.