Книга Сердце шута, страница 62 – Кэтрин Болфинч

– Так мы едем к тебе? – уточнила Анабель, повернувшись ко мне. Я сдержал улыбку и качнул головой:

– Не совсем.

– Учти, Мартина снова позвонит утром, чтобы узнать, жива ли я, – нарочито серьезно проговорила она, но вопреки строгому тону, губы легко изогнулись.

Мне нравилось, что она становилась живее.

Когда я увидел ее впервые, она только-только узнала о смерти мужа, не понимала, как жить дальше, и выглядела беспомощным призраком. Она цеплялась за Луизу, словно та была якорем или спасательным кругом, который непременно вытянет на берег.

Все это было настолько странным, что становилось жутко. Любой здоровый человек упек бы нас всех в психиатрическую лечебницу.

Отчасти я был виноват в том, что малыш Генри вырастет без отца, а Ана проживет жизнь без мужа. И мне бы хотелось хоть на секунду почувствовать вину, но ее не было. Как бы я ни искал, взгляд все равно натыкался на Анабель и видел улыбку, посвященную мне.

Наверное, она послала бы меня к черту, если бы узнала, о чем я думал. Но мне хватило мозгов не сказать этого вслух хотя бы в этот раз.

Я остановил машину на парковке около небольшой трехэтажки в центре города. Анабель заинтересованно огляделась, но ничего не спросила.

Впервые в груди зародилось чувство, так подозрительно похожее на смущение. Я предпочел проигнорировать его и помог Ане выбраться на улицу.

– Итак? – начала она, когда моя ладонь обхватила ее тонкие пальчики. Я потянул ее в сторону одного из подъездов.

– Терпение, Ана, – хмыкнул я, открывая для нее дверь.

Мы вошли в темный коридор, поднялись на третий этаж и остановились у самой последней двери.

– Скажи, что мы сейчас не вломимся в чей-нибудь дом, – шикнула Анабель, дернув меня за руку. Я усмехнулся и достал ключи.

– Тебя ждет ребенок, а не тюрьма.

В квартире оказалось жутко тихо и прохладно. Видимо, когда я был здесь в последний раз, забыл закрыть окно. Но вопреки всему, здесь все еще было красиво. И из окна все еще виднелся город, залитый лунным светом и мерцающими огнями.

Анабель выпустила мою руку, несмело прошла вперед, останавливаясь около квадратных дверей, ведущих на балкон.

Я не собирался возвращаться сюда, пока не найду ответы.

Но все меняется.

– Чья это квартира? – тихо спросила она, на секунду оторвав взгляд от города.

– Ты ведь не думала, что я живу в той ужасной каморке, – хмыкнул я, сунув руки в карманы брюк. Ана снова отвернулась к окну.

– Поэтому все в ней разворошил?

Я не ответил. Не хотел говорить о причинах того срыва. Я шагнул вперед. Остановился, нерешительно помявшись. Нужно ли ей мое признание? Нужен ли ей я?

Впрочем, она ведь сама спрашивала.

Я замер прямо за ее спиной. Наверняка мое дыхание касалось ее затылка. Анабель не двигалась, не задавала вопросов. Она ждала.

– Никогда не думал, что захочу сюда вернуться, – шепотом признался я. Происходило что-то невообразимое. Я был честен. Открывал ей душу и свои чувства. Чувства, как я думал, которых не умел испытывать. – Но, увидев тебя в той чертовой комнатушке, понял, что ты достойна гораздо большего, Ана, – слова давались с трудом. В них сквозила горечь, как если бы я выкурил несколько сигарет друг за другом. Мне было страшно.

Вдруг оттолкнет? Вдруг убежит?

Но Анабель этого не сделала – повернулась ко мне лицом, заглянула в глаза, без слов умоляя продолжать. Я сглотнул ком, вставший в горле острыми кинжалами, и продолжил: