Книга Сердце шута, страница 81 – Кэтрин Болфинч

Я не общалась с Хорхе после всего. Не знала, как он себя чувствовал, что делал. Лишь изредка в гости заходила Луиза или звонила, если не могла прийти. Я ни разу не спросила у нее про Хорхе. Считала, что это неправильно. И каждый раз, когда его имя почти срывалось с губ, просыпался стыд. Имела ли я на это право после всего? Хотелось бы мне знать.

Я прикрыла глаза, пытаясь оставить эти мысли, как делала каждый день. Проще всего не задумываться, чтобы не сойти с ума. Проще притворяться, что все хорошо, что ничего не произошло.

– Можем отметить сегодня, – неуверенно проговорила я после затянувшегося молчания. Мартина лучезарно улыбнулась и передала мне Генри.

– Отлично, я позвоню Луизе, а вы пока приведите себя в порядок, – внимательный взгляд скользнул по мне, затем по Генри. – Оба.

Я только кивнула, придерживая малыша.

Я думала, что с появлением ребенка моя жизнь изменится, а на самом деле я все так же оставалась необразованной, испуганной двадцатилетней девочкой, которая не знала, как жить эту жизнь, и не знала, чему может научить своего ребенка. И, что примечательно, эта самая жизнь постоянно тыкала носом во что-нибудь дурнопахнущее.

Мне правда нравился Хорхе. Даже сейчас при мысли о нем что-то тянуло в груди. Мне бы хотелось вернуться назад, изменить все. Может быть, если бы я поступила по-другому, то ничего бы не произошло.

Но, черт возьми, жизнь просто еще раз показала мне, что я недостойна отношений, светлых чувств и простого счастья. Не создана для этого. Наверное, мой удел – огромный пласт боли, который прижимал к земле все сильнее с каждым днем. Хотя даже здесь находился светлый лучик, который заставлял меня жить, – Генри.

Уже вечером мы сидели в небольшом кафе на набережной. Из окна открывался вид на тонкую линию песчаного пляжа и море, а внутри играла тихая музыка.

Мы заняли небольшой столик в углу. Луиза держала Генри на руках. Мартина, как всегда, с бокалом просекко в руках говорила тост за тостом. А передо мной стояла кружка ароматного облепихового чая, я предпочитала молча наслаждаться вечером. Впервые за долгое время, после Хорхе, я чувствовала умиротворение, желание никуда не спешить, не убегать, а жить. Я находилась в моменте с близкими людьми, и мое сердце не хотело разорваться от ошибок, которые по своей же глупости пришлось совершить.

– Знаете, – внезапно проговорила Лу. – Думаю, Генри для нас всех маленькое солнышко, которое разгоняет тучи. Он совершенно чистый, незапятнанный болью, страхами, грехами. Для него есть жизнь, и ничего больше. Он не думает, что умереть легче, что эмоций слишком много, – конечно, она снова была права. Почему мы забываем об этом? Почему у взрослых людей появляется выбор, любить жизнь или нет? Почему мы вообще об этом думаем?

– Отличный тост! – улыбнулась Мартина. – За жизнь!

Я покачала головой, но все же подняла кружку, Лу, перехватив Генри одной рукой, взяла стакан с виски.

У меня никогда не было настоящей семьи. Видимо, потому что они ждали меня по другую сторону от закона.

Пусть теперь я не находила в серых буднях человека, который делал жизнь ярче, наполнял ее красками, показывал, что все может быть по-другому.

Я снова откинула мысли о Хорхе. Всегда трудно признавать то, что ты сам все разрушил. И трудно принять, что исправить ничего уже не сможешь.