Книга Сердце шута, страница 83 – Кэтрин Болфинч

Я отвела взгляд, прикусила губу, пытаясь не разрыдаться снова. Я понимала, почему он так говорил, но внутри все равно разливалась желчь, в которой я не прочь была захлебнуться, пусть только он больше никогда не смотрит так на меня, пусть только не говорит этого.

Я сжала ладони в кулаки с такой силой, что наверняка на коже потом останутся следы полумесяцев, но ничего не ответила, просто шагнула вбок, собираясь его обойти.

Ладонь Хорхе сомкнулась на моей руке, останавливая. Я зажмурилась, вжимая шею в плечи, хоть и знала, что он не причинит мне физического вреда, но все равно боялась.

– Почему ты мне ничего не сказала, Ана? – пробирающим шепотом спросил Хорхе, заставляя меня покрыться мурашками. Я опустила глаза в пол, не зная, что ответить. – Ты говорила, что веришь мне. – Его голос дрогнул, слезы снова начали скапливаться в уголках моих глаз.

Да, я чертовски сильно ему верила. Даже сейчас.

Я тяжело сглотнула, поднимая голову и тут же об этом жалея. Хорхе смотрел прямо на меня, в его взгляде не осталось легкости или веселья, которые были, когда он говорил с той девушкой, сейчас там крылась только боль.

– Так и есть, – прохрипела я, чувствуя, как кожа под его ладонью горит так сильно, будто он собирался сжечь меня прямо здесь, отправить в ад без возможности возвращения.

– Тогда почему ты промолчала? – снова засыпал вопросами он, а я не могла найти ответов. Только беззвучно смотрела в его глаза и сгорала от чувства вины и стыда.

– Я не могла…

– Я бы все решил, Ана.

– Не могла, ясно тебе?! – Я вырвалась из его хватки и отошла в сторону, нахмурив брови. – Я испугалась! Испугалась! Он мой сын! Мой единственный смысл, Хорхе. Я не могла тебе сказать, это твоя жизнь, ты привык к такому, а я испугалась, я обычный человек! – Я говорила все это и плакала, не сдерживаясь, не скрываясь. Прямо посреди кафе. Хорхе стоял рядом мрачнее, чем когда-либо. Кажется, я вообще ни разу его таким не видела. Может, только в день, когда мы переспали. Но сейчас его губы прочерчивала злая усмешка, пугающая до чертиков. Показалось, что я разбудила монстра.

– Я тоже переживаю за Генри.

– Переживать иногда недостаточно.

– Знаешь, было ошибкой полюбить тебя, – выплюнул он, а я почувствовала, как почва ушла из-под ног. Эти слова оказались больнее, чем пощечина, которой не последовало. Они ощущались грязью, самой настоящей тьмой, худшими качествами, существующими в человеческой натуре, и я собиралась поддержать эту игру в ненависть.

– Мое сердце – камень, Хорхе. Оно не умеет любить, заботиться и быть верным. Так что да, было ошибкой любить меня, – сквозь слезы улыбнулась я. Делала ему еще больнее, себе еще хуже, но ничего не могла изменить. Это чистая ложь, которой я обмазывала нас, как приторно сладким медом. Снова врала ему прямо в глаза. Я знала, что мое сердце умеет быть искренним, умеет не притворяться, но совершенно противоположные слова слетали с моего языка иглами, пронзая Хорхе насквозь.

Он ничего не ответил, прошелся по моему лицу мутным взглядом, кивнул и оставил меня. И это первый раз в жизни, когда я чувствовала себя по-настоящему одинокой и покинутой.

Мир не рухнул, но дал трещину.

Я вернулась за столик, сглатывая слезы и улыбаясь через силу, так, что щеки заболели от усилий.

Хорхе больше не появлялся в поле зрения, а мне хотелось думать, что это лишь сон, фантазия, что он не говорил мне всех тех слов, что почти не признавался мне в любви и в том, что это ошибка.