Книга Сердце шута, страница 87 – Кэтрин Болфинч

Дочка бывшего мэра. Золотая молодежь, которая думает, что ей все позволено. Впрочем, я не мог ее судить. Не было в мире ничего, чего я бы не попробовал, о чем не узнал или в чем бы не поучаствовал. Я редко получал наказания за свои преступления. И не только потому, что мой брат – детектив полиции.

Почему-то казалось, что Лола смотрела мне вслед. Или мне хотелось так думать. Хотя мне бы точно не хотелось, чтобы между нами снова возникли какие-нибудь неоднозначные ситуации.

Однажды она уже разбила мне сердце. Ушла, как только узнала, к какому миру я принадлежу. Видимо, ей хватало отца, связанного с мафией.

И хоть я и понимал ее, было жутко больно переживать разрыв. Я даже не думал, что кто-то вроде меня мог чувствовать столько всего сразу. Но, оказывается, мог даже больше. С Анабель… с ней было намного больнее. Первая влюбленность не запоминается так, как первые чувства, где ты хотел отдавать, поддерживать и просто наслаждаться временем вместе.

Я поправил волосы, отпил виски и стал подниматься наверх, надеясь, что Лукас не решит повторить свою программу по созданию реалистичной картинки вражды. В этот раз ее собирался создать я.

Лукас нашелся в одной из кабинок с высокими диванами. Парень сидел в глубоком кресле в углу, перед ним на коленях стояла девушка. Ее тонкие пальцы пробирались вверх по его бедрам. Лукас наблюдал за ее действиями без особого интереса, держа в руке бокал. Я вошел внутрь, со звоном поставил стакан на небольшой стеклянный столик. Девушка вздрогнула, повернулась, намереваясь что-то сказать, но, увидев меня, замолчала.

– Выйди, – угрожающе тихо приказал я.

Она тут же поднялась, оставляя нас одних. Лукас устало выдохнул:

– Не такая про тебя слава ходит.

– Если я люблю развлекаться сам, это не значит, что люблю, когда это делают другие, – усмехнулся я, опускаясь на кожаный диван около стены. – Забыл, что для остальных мы не друзья?

– Неужели не рад меня видеть?

– Предпочел бы видеть, как с моего счета каждый день улетает круглая сумма в пустоту, чем твое лицо.

– Обиделся?

– Всего лишь хочу разбить твой череп и сломать парочку ребер, – вернул ему любезность я и достал сигарету.

– Какой злопамятный, – усмехнулся Лукас, опрокидывая в себя содержимое своего бокала.

– Первый признак, что с моей головой все хорошо, и похищать детей мне не придется, – уколол я.

Лукас сжал губы в тонкую линию, повел плечами, будто пытался сбросить мои слова, осевшие грузом на плечах. А я бы и рад придавить его к земле.

– Предательство больно бьет? – неожиданно серьезно спросил он. Я нахмурился, поднимаясь с дивана, оставил сигарету в пепельнице, медленно подошел к Лукасу и, нагнувшись над его креслом, положил ладони на подлокотники.

Лукас Санчес не был монстром. Он – маленький мальчик, запуганный отцом, которому не оставили выбора. И сейчас я четко это видел. Он не умел жить по-другому. Только в страхе, со злостью на мир и людей. С властью, которая ничего не дарила, а забирала.

– Не знаю, спроси у своего отца, которого ты так легко решил подставить, – почти шепотом произнес я, но Лукас услышал. Его лицо скривилось, исказившись вспышкой злости. Он порывался встать, но я наклонился еще ближе. – Если ты или твои ребята тронут девушку с ребенком, ты познакомишься с другой моей стороной, Лукас. Я не так терпелив, как Аарон. Я возьму не секатор, я возьму маникюрные ножницы и буду мучительно долго отрезать твои пальцы. Медленно распиливать кожу тупым лезвием, а потом приступлю к костям, пока ты будешь сходить с ума от боли. А в итоге ты умрешь от болевого шока, – я заглянул в его глаза. – Вот что я сделаю с тобой, если еще хоть раз кто-нибудь из твоих ребят окажется рядом с ней, – я все говорил, даже не зная зачем. Теперь Анабель будет так далеко от меня, как позволит мир. Больше никто не использует мои слабости. – То, что твои ребята сделали со мной, покажется цветочками, если я доберусь до тебя, – добавил я, отстраняясь от него. Лукас на секунду отвел взгляд, но затем снова уставился на меня. – Тебе лучше уйти, пока никто ничего не заподозрил.