Книга По другую сторону Алисы, страница 162 – Алена Тимофеева

Слушая зашумевший бачок, я горестно вздохнула, задумавшись о своих нерадужных перспективах. Повернула краны, ополоснула лицо прохладной водой, теплая шла еле-еле. Настроение присоединиться к местному контингенту за просмотром унылой телепередачи улетучилось, словно его смыло в унитаз вместе с лекарствами. Чем же заняться?

В палате по-прежнему свирепствовало солнце, от которого так и хотелось жмуриться. Ладно, будем бороться с социофобией. Мое возвращение в общий зал вновь приковало ко мне внимание сестры Фрост.

– Миссис Андерсон? Все в порядке?

– Да, в моей комнате некуда деться от солнца, – пожаловалась я, и внезапно на ум пришла идея, как себя занять. – Миз Фрост, могу я попросить у вас листок бумаги и ручку?

Софи нахмурилась.

– Ручку? – Миз Фрост подошла к своему посту и, выдвинув ящичек, вытащила из него шариковую ручку с защитным колпачком у низа корпуса. Видимо, чтобы пациенты не проткнули себе глаз или сонную артерию. А может, и не только себе. Она протянула мне ручку.

– Держите, и вот пара листков. Хотите написать письмо?

– Нет, – отрицательно покачала головой я, – надо применить один метод, которому научила меня доктор Белл.

Медсестра улыбнулась.

– Если вам понадобится помощь, я на посту.

Поблагодарив Софи, я направилась к синему кожаному креслу в углу комнаты. Искусственный материал заскрипел подо мной. Я согнула листки пополам и приготовилась излить бумаге все свои душевные переживания. Приступив к этому нелегкому делу, я с удивлением обнаружила, что ручка тоже гнется.

Последние строки вышли особенно жирными, от нажима едва не порвала бумагу. Но мне полегчало. Я откинулась в кресле и, прикрыв веки, стала разминать затекшую шею.

– Элис? – Знакомый голос, робко позвавший меня, заставил встрепенуться. Я открыла глаза и увидела перед собой… Еву. Забравшись в кресло с ногами, я тихо предупредила некогда лучшую подругу:

– Не приближайся. Лучше уйди.

Вид у Евы был жалкий, истощенный. Прошедший год состарил ее лет на десять. Мешки под глазами, взгляд потух, между бровями заломы. Как она вообще оказалась здесь? Разве она не должна быть в тюрьме, где ей самое место?

Ева Блум уходить не спешила, она медленно подошла к соседнему креслу, опустилась в него. Ее руки свободно свисали с подлокотников, спутанные медные волосы скрывали от меня лицо, а длинные ноги она вытянула в проход. Поза сломленного, безучастного к жизни человека. Или мне просто хотелось видеть это в ней – раскаяние.

– Почему ты в лечебнице? – спросила я и обхватила поджатые к груди колени руками. Ева повернула ко мне голову, откинула назад непослушные кудри, обнажая шею. На молочной коже виднелись начавшие сходить синяки, похожие на отпечатки пальцев. Я вздрогнула. Заметив мой взгляд, Блум едва слышно хмыкнула.

– Ты хотела спросить, а почему не в тюрьме? Адвокат настоял на экспертизе, а прокурор и судья сдались под напором отца. Последнее нападение поспособствовало их вердикту. – Она провела рукой без всяких следов маникюра по оставленным на своей шее гематомам. – Так что теперь я пациентка этого чудесного заведения. – Ева хрипло и невесело рассмеялась.