Книга Нити Дочерей Ночи, страница 39 – Евгения Санакоева

До дня равенства оставался месяц, и я решила действовать. В этом городишке все знали, кто я и чем занимаюсь, поэтому мое появление могло заставить членов культа вести себя осмотрительнее, так что я притворилась, что вернулась домой после задания слегка спятившей. Вечером того же дня я громогласно, разыгрывая из себя пьяницу, рассказала в трактире, что колдун забрал мои мозги. А то, что сказано в трактире, к концу следующего дня слышал каждый горожанин. Надо признать, я старательно исполняла роль безумной: ходила по улицам как блаженная, иногда просила милостыню, лепетала что-то несвязное. Через неделю ко мне уже все привыкли и перестали замечать. Сумасшествие оказалось лучшим прикрытием из возможных. Когда окружающие думают, что ты безумна, они спокойно говорят обо всем прямо в твоем присутствии. Люди очень быстро забыли, что я – Леонида, воительница, заслужившая золотые доспехи за то, что не проиграла ни одного боя. Им нравилось взирать на меня с жалостью и презрением – посмотрите на эту выскочку, наконец-то Великие указали ей ее место! Это было неприятно, но так я добывала нужные сведения. Пару раз получилось снова попасть в тот подвал. Он обрастал новыми свитками и ритуальными рисунками. Но все члены культа, о которых мне удалось узнать, были пешками – мелкими торговцами, рыбаками, простыми работягами. Им задурманили мозги идеей воскресить Бога, пообещали, что они наконец станут богаче соседей. Устранить их было легко, но тогда я бы спугнула тех, кто находился в тени и управлял марионетками.

За несколько дней до дня равенства я услышала громкий спор на улице возле своего дома. Я поспешила вмешаться, потому что девушка просила, чтобы ее не трогали. У нее на руках был ребенок, и она кричала своему мужу, что он обманщик и что она не знала, что девочка должна будет отдать свою жизнь, а он хватал ее за локти и пытался утащить с улицы в дом. Он шипел, что она должна быть благодарна, что такая честь выпала именно их семье. Этой девушкой была моя сестра Жасмина, а ребенком на руках была ты, Теона. Но когда я подошла, чтобы прекратить ссору, сестра вдруг запричитала, что все хорошо и они разберутся сами, а потом ко мне обратился Генрих, и все, что было дальше в тот вечер, я не могу вспомнить до сих пор. Это было похоже на морок, дурманящий разум.

Глаза Теоны наполнились слезами, но она не дала им воли: не позволяя себе моргать, она дождалась, чтобы соленая влага высохла. Бониций с тревогой переводил взгляд с девушки на Леониду, готовый в любой момент помочь первой и прервать вторую.

Воительница собрала остатки мужества, чтобы заставить себя закончить рассказ. Ей очень хотелось молча обнять племянницу и уберечь ее от знания того, что случилось дальше, но девушка, сидящая напротив нее в сине-звездном кресле, пришла сюда не за сочувствием, а за правдой, и только Леонида могла стать ее проводником в жестокий мир прошлого.

– Очнувшись наутро, я поняла, что я заберу тебя у них, чего бы мне это не стоило. Но были еще две Ткачихи, которым предстояло стать жертвами на крестах. Я хотела помочь и им, поэтому продолжила свой фарс. Мы с сестрой всегда были очень разными и отдалились друг от друга еще до твоего рождения, а после того как твой отец появился в ее жизни, Жасмину было совсем не узнать, он буквально управлял ею, но, рискуя выдать себя, я все же попыталась прийти к ней. Дом был перевернут и пуст. Чутье подводило меня, я везде опаздывала, лишь наступая на пятки культу, будто какая-то сила уводила меня с правильных дорог.