Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 100 – Адела Кэтчер

– Научи меня это контролировать, – попросил Ван Цин. Лун Ань бросил на него взгляд. – Может, нам не нужны тихие комнаты и постановки и достаточно просто – нас?

От собственных слов по рукам пронеслась россыпь мурашек. Еще совсем недавно Ван Цин не верил во все это, а теперь говорил так, словно они уже доказали все, что было необходимо. Не ученым – самим себе. Научный центр и «Тысяча эпох» были далеко, в двух часах езды. Они с Лун Анем находились посреди неизвестности, которая сейчас, после времени во тьме глубоко под землей, казалась краем мира.

– Это может быть опасно, – после долгого молчания произнес Лун Ань, передавая Ван Цину горячий суп.

Ван Цин усмехнулся, вскинув бровь.

– Опаснее, чем последние десять часов? Не думаю.

Лун Ань вздохнул. Пока они ели, Ван Цин успел решить, что он все-таки откажется делать это здесь, но у этого человека снова получилось его удивить. Убрав все лишнее и обложив костер камнями, чтобы не разгорался, Лун Ань подошел ближе и опустился напротив Ван Цина на колени.

Протянул раскрытые ладони, не поднимая глаз.

Ван Цин вложил в его руки свои пальцы. В груди сразу проснулись барабаны.

– Сконцентрируйся сначала на этом, – негромко произнес Лун Ань. – Это работает по принципу якоря. Обычно есть наблюдатель со стороны, но, когда медитация идет в паре, необходим физический контакт, – он слегка сжал пальцы Ван Цина, – чувствуешь?

Ван Цин несколько раз кивнул и отзеркалил движение.

– Это работает в обе стороны? – спросил он.

– Угу. Как только поймешь, что что-то не так, сожми мои руки. В древних практиках друг друга не касались, потому что была сильно развита духовная связь.

– А ее можно развить?

– Можно. Для этого тренировались годами.

– Оу. Что… что нужно делать дальше? До этого все происходило как-то само собой, я не знаю, как это контролировать.

Лун Ань чуть потянул его на себя, заставляя выпрямиться. Ван Цин придвинулся к нему, скрестив ноги. Они соприкасались коленями и некрепко держали друг друга за руки. Пальцы горели огнем.

– Все начинается с самосознания. Сосредоточься на всем, что слышишь и чувствуешь. Тебе нужно настолько погрузиться в это, чтобы остальные мысли исчезли.

Легко сказать, подумал Ван Цин. В голове были десятки тысяч мыслей. Прежде все случалось так быстро, что он не успевал даже понять механику. Теперь при попытках добиться этого нарочно и тело, и мозг вдруг встали в оборону.

Чуть ниже центра груди стало горячо, будто Ван Цин проглотил уголь из кострища. Это обжигающее тепло сперва концентрировалось в одном месте, а потом начало растекаться в стороны все дальше и дальше: к шее, рукам, животу. От Лун Аня напротив шло такое же. Там, где их ладони соприкасались, накалялся даже воздух.

В какой-то момент Ван Цину начало казаться, что он видит с закрытыми глазами. Мир проявлялся, как снимок со старого фотоаппарата.

Он снова видел пещеры и темные воды подземного озера. Пахло кровью. Она была на его руках, капала со лба, где была рассечена кожа прямо над бровью. Под ключицей адски болело. Ван Цин медленно поднял руку и коснулся собственной груди. Одежда была порвана, а края раны тошнотворно набухли. У него было рассечение, которое болело, как сквозная дыра. Стиснув зубы, он огляделся. От движения головой длинные волосы мазнули по взмокшей от пота шее, прошлись кончиками по пояснице.