Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 102 – Адела Кэтчер

«Не теряй сознание».

«Ван Сяоши».

– Ван Цин…

Пальцы дрогнули, когда их крепко обхватили. Ван Цин распахнул глаза. Лун Ань сжимал его руки в своих. Голова кружилась; тело ощущалось как желе, совершенно не хотевшее слушаться. В горле пересохло, а в поле зрения были только их рукава и крепко сцепленные, как в танце, ладони.

– Дыши глубоко, – повторил Лун Ань то же, что говорил ему раньше.

– Что… мы… – попробовал произнести Ван Цин, но мысли словно рассыпались в пыль, когда он пытался их озвучить.

– Тише. Не говори ничего.

Мир снова собирался воедино, как из обломков. Ван Цин вдохнул полной грудью свежий воздух с легким запахом дыма от костра. У него начали дрожать руки, и Лун Ань, не отпуская, погладил их большими пальцами.

– Все хорошо.

Сердце бешено колотилось в груди от осознания, что он только что видел. Ван Цин понял, что все это время сидел, низко склонив голову и прижимаясь лбом ко лбу Лун Аня. Они были как две сломанные куклы, которые не могли устоять и просто рухнули бы на землю, если бы не держали друг друга.

На глазах от напряжения выступили слезы. Ван Цин зажмурился, стараясь следить за дыханием, как советовал Лун Ань.

– Мы… сражались с кем-то. Похоже, я начитался древних легенд, пока готовился к съемкам, вот мне это и приснилось, – произнес наконец он, когда горло перестало так сдавливать.

Лун Ань покачал головой. Ван Цин почувствовал, как путаются их волосы, потому что они так и сидели, соприкасаясь лбами.

– Это не сон.

– У тебя… была рана на боку?

– Угу.

– И ты звал меня так странно? Это… до сих пор у меня в голове звучит.

– Да.

Ван Цин крепче сжал его руки, не признаваясь себе в том, какое именно чувство им движет. На какую-то секунду во время медитации ему показалось, что они вообще стали единым целым, что все их эмоции смешались между собой, утянув во тьму и неизвестность.

– Там… тебя зовут Лун Байхуа? – произнес он шепотом.

Лун Ань молчал. У Ван Цина пальцы сводило из-за того, как сильно он сжимал их. Лун Ань осторожно пошевелил правой рукой, заставляя его немного ослабить хватку, мягко высвободился и положил ладонь на его плечо почти у самой шеи.

– А тебя – Ван Сяоши.

Это имя прозвенело в воздухе, как звук порванной струны, когда она резко отскакивает, ударяя по пальцам. Рядом потрескивали угли костра, который уже успел погаснуть, но еще хранил жар былого пламени. Ван Цин все же с трудом открыл глаза. Лун Ань отпустил его руку и медленно отстранился со словами:

– Нужно возвращаться в город.

Ван Цин стянул с себя толстовку и бросил ее на заднее сиденье машины, оставшись в одной футболке. Волосы, и без того растрепанные от ветра, упали на лицо, и он тряхнул головой, убирая их со лба ладонью. Лун Ань коротко посмотрел на него и снова перевел взгляд на дорогу. На шоссе было очень темно; только свет от фар резал ночной мрак на части, выхватывая полосу разметки и кусок поросшей травой обочины. Из-за позднего времени за весь путь они увидели лишь пару встречных автомобилей.

– Интересно, как долго это там провалялось, – произнес Ван Цин, изловчившись и вытянув из кармашка рюкзака за своим сиденьем найденный в пещере наконечник стрелы.