Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 151 – Адела Кэтчер

– Зачем? – спросил он. Голос от долгого молчания получился сухим и колючим.

Фа Линь выпрямился и смерил его убийственным взглядом. У него растрепались волосы; на виске блестела капелька пота.

– Серьезно? Я тебя сейчас скину отсюда. Или кости тебе переломаю, чтобы сидел и не бегал от людей, как от чумных! Что за бред ты вбил себе в голову?

Последние его слова заглушил порыв налетевшего ветра. Фа Линь поморщился, потому что он ударил прямо ему в лицо, а Ван Цин попытался убрать волосы, которые тут же упали на глаза, мешая видеть.

– Извини.

– Чего? – Фа Линь нервным движением ослабил галстук, потом выругался и стянул его через голову, взлохматив еще больше затылок. Не зная, куда его деть, он сунул его в карман брюк. – Что ты там бормочешь?

– Извини, – повторил Ван Цин, не делая попыток подойти ближе.

Фа Линь театрально вздохнул и закатил глаза.

– Вот ведь ты какой! – рявкнул он, указав на него пальцем. – Юйлань звонила. Сказала, что ты не стал с ней разговаривать сегодня днем, она до самого лифта за тобой бежала. Потом Лун Аню такое высказал, что даже у меня кишки перевернулись! Ты с головой вообще дружишь или как? Или ты решил всех вокруг себя раскидать, чтобы не подходили к тебе? А о нас ты подумал?!

Ван Цин стиснул зубы так, что онемели челюсти.

– Я как раз о вас и думаю, – произнес он.

Фа Линь кивнул несколько раз с таким видом, будто Ван Цин сказал что-то невероятно глупое. Он засунул руки в карманы и прошел к парапету, заглянул вниз, встав к нему боком. Брат не любил высоту, хотя никогда об этом открыто не говорил. Только однажды в дрова пьяным на одной студенческой вечеринке, когда Ван Цин обнаружил его на балконе с сигаретой, признался, что пугает его не то, что туда можно упасть, а то, что туда можно что-то уронить.

– Нет, ни черта ты не думаешь, – сказал Фа Линь, доставая из кармана пачку сигарет.

Ван Цин стоял и смотрел, как он рваным движением открывает крышку и стучит дном коробочки о парапет, чтобы выбить сигарету, а потом берет ее губами и щелкает обычной пластмассовой зажигалкой, которая загорелась не с первого раза из-за ветра. Его лицо на мгновение осветил рыжеватый свет от огонька.

– Ты снова куришь?

Фа Линь затянулся дымом и, прищурившись, посмотрел на Ван Цина.

– Стрельнул внизу у охранника.

– Всю пачку?

– Он на меня работает, – пожал плечами он.

Ван Цин покачал головой и подошел ближе к брату. В тот вечер, когда «Тысяча эпох» только зародилась, обрела свой дом на этом самом месте, они стояли на этой же крыше. Фа Линь еще не носил костюмы и галстуки, завораживающе играл на гитаре и хотел проколоть себе ухо. Они были просто двумя братьями, которые смотрели на пустырь девятью этажами ниже и делились мечтами. Фа Линь звал Ван Цина помогать ему с созданием «Тысячи эпох», но тот выбрал свой путь. И теперь эти пути пересеклись, вызвав столпы искр и короткое замыкание.

Выцарапав из лежавшей на парапете пачки сигарету, Ван Цин тоже прикурил. Он терпеть не мог горечь табачного дыма, но сейчас она почему-то казалась отрезвляющей. Облокотившись на ограждение, он посмотрел на Фа Линя.

– Я еще могу понять, что с сестрой ты поговорить не мог, – сказал тот и сделал паузу, затягиваясь, – но Лун Ань-то тебе чем не угодил? Вы же с ним были как сиамские близнецы. Даже бесили меня вместе, хотя раньше это удавалось только тебе одному.