Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 155 – Адела Кэтчер

Всем предстояло вспомнить, как они жили раньше, и это неожиданно оказалось куда сложнее, чем нескончаемые битвы.

После войны Ван Сяоши избрал путь странствий и помощи обычным людям. Это показалось ему намного нужнее и важнее, чем участие в советах Старейшин или поиски новой школы, к ученикам которой можно было примкнуть. Фа Шэньхао вернулся домой, желая восстановить его таким, каким он был до гибели отца. Он мечтал в будущем взять себе кого-то в ученики, но пока был для этого слишком молод. Лун Байхуа с братом вновь избрали путь уединения в северных краях, которые считали родными.

Мир возвращался, навсегда измененный отпечатком войны.

К Ван Сяоши нередко обращались как к совершенствующемуся с просьбами об усмирении злых духов или защите дома, но чаще всего к нему шли за исцелением. Слава врачевателя, который спас не одну жизнь во время боев, преследовала его, куда бы он ни отправился. Хотя он редко задерживался на одном месте, люди находили его везде, даже в самых отдаленных землях.

Казалось, жизнь и останется именно такой: без привязанностей, без принадлежности к какой-либо школе или семье, без какой-то великой цели. Когда-то Ван Сяоши мечтал стать учеником Мастера Луна или другом Лун Байхуа, но война и потери дали понять: не всегда и не все получается так, как представляется по ночам в юности, если тебе не спится, а в голову лезут идеи и мысли о будущем. Лун Байхуа был и останется самым великим совершенствующимся и целителем из всех, кого Ван Сяоши когда-либо посчастливилось узнать, но их пути разошлись. Семье Лун предстояло оплакать отца, духовного наставника и драгоценную сестру. Ван Сяоши не мог позволить себе примкнуть снова к семье Фа, чтобы вместе с Фа Шэньхао выстраивать новую школу и продолжать постигать дао. Не после того, как стал живым напоминанием о трагической кончине отца и их общих друзей. Если с годами их пути снова пересекутся, Ван Сяоши будет этому рад, а пока в своих странствиях он находил покой и умиротворение в помощи простым людям.

Однажды дорога завела его в отдаленную юго-восточную провинцию Хэ. Там к нему обратился купец Шао Юнтао, умолявший помочь больному сыну. Ван Сяоши едва успел разместиться на постоялом дворе, прежде чем поздним вечером отправиться в дом семьи Шао.

– На все готов, абсолютно на все, – взмолился хозяин, как только Ван Сяоши переступил порог его дорого обставленного дома. Кругом были изделия из тончайшего фарфора и дорогого нефрита. Вместо циновок у стола лежали подушки, расшитые тончайшими шелковыми нитями. В комнате витал легкий аромат благовоний. – Делайте, что сочтете нужным. Я наслышан о вашем великом искусстве врачевания. Все, что только нужно, я все предоставлю. Я…

– Спасибо, – прервал его Ван Сяоши. – Я могу посмотреть на вашего сына?

– Конечно, даочжан, пройдемте! – засуетился Шао Юнтао.

Он отвел Ван Сяоши в небольшую комнату, где из убранства были лишь небольшая кровать и сундук для вещей. Лежавший в покрывалах мальчик лет четырех трудно дышал во сне, сжимая в маленькой бледной ручке соломенную куклу. Игрушка была очень простая. Ван Сяоши вспомнил, что его собственная мать как-то сделала ему подобную, когда он был совсем маленьким. Странно, что столь богатый человек, как Шао Юнтао, не покупал своему сыну безделушки получше. Впрочем, возможно, мальчику нравились такие куклы.