Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 160 – Адела Кэтчер

Лун Байхуа слегка повернул голову, чтобы посмотреть на него, и словно заглянул в зеркало.

– Я с самого начала подозревал, что тяга к запретным техникам рано или поздно приведет его к неприятностям, и поглядите! Сущность убийцы все же проявила себя. Ради своих грязных методов врачевания Ван Сяоши убил ребенка и едва не сгубил души десятков людей… – закричал мужчина в синих одеяниях.

Внезапно его речь была прервана другим возгласом:

– Но разве он не спас этих людей?

Лун Байхуа перевел взгляд на говорившего. Им оказался молодой мужчина, на вид простолюдин в фермерских одеждах. Следом за ним к нему повернулись все собравшиеся, потребовав немедленных объяснений.

– Твои рассуждения смешны! Неужели ты оправдываешь то, что он использует такие техники врачевания и ставит чудовищные эксперименты над детьми? А может, ты еще преподнесешь это как благородный поступок?

– Все боятся ответственности за то, что обратились к совершенствующемуся, которого обвиняют в таких деяниях, поэтому они и будут все отрицать. Эта война никого не оставила прежним! Не стоит ли нам выслушать самого Ван Сяоши? Ведь он излечил стольких раненых и больных! Велите этим людям, что донесли на него, прийти прямо сюда, на совет Старейшин, пусть повторят все свои обвинения, глядя вам в глаза! Ван Сяоши год назад спас моего маленького сына!

Зал вновь утонул в спорах. Ребенку мужчины пророчили страшную гибель в ближайшем будущем, как это случилось с сыном купца Шао Юнтао в провинции Хэ, а Ван Сяоши обвиняли с новой силой.

Вскоре после трагедии, что произошла в юго-восточных землях, многие из тех, кому за время своих странствий помог Ван Сяоши, донесли на него следом за Шао Юнтао. Рассказывали страшное: и что он призывал демонов, разрушая души тех, кому помогал, и что использовал запретные техники и мелодии, которые лишали людей разума, выдавая их за целительные и очищающие, и что те, кого коснулась его духовная энергия, навсегда будут лишены шанса отправиться на круг перерождения после смерти, ведь их душа повреждена. На вопросы, почему так долго молчали и не обращались за помощью к Старейшинам, люди, обливаясь слезами и запинаясь, отвечали, что боялись, но Шао Юнтао нашел в себе смелость выступить против нечестивца, и уж тут они не смогли молчать.

Слушая все это, Лун Байхуа оставался с виду безразличным, но внутри у него словно натягивалась струна, которая готова была лопнуть. Он видел среди собравшихся и друга Ван Сяоши, которого тот спас, отыскав едва живого после нападения на учеников Старейшины Фа. Фа Шэньхао, скованный благородным шелком своих одежд, сидел молча, и лишь сжатые в кулаки пальцы выдавали его состояние.

– Не смейте оправдывать его!

– Твоего сына не спасли, а прокляли! Вот увидишь, вскоре сам убедишься в этом!

– Ван Сяоши нужно отыскать и казнить!

В результате мужчина, защищавший Ван Сяоши, покинул зал, не выдержав чудовищных предсказаний и оскорблений. Несмотря на всеобщее презрение, он не отказался от своих слов. Лун Байхуа испытал к нему уважение.

Остальные продолжали кричать. Брат, сидевший рядом с ним, все это время молчал, но вдруг не сдержался и повернул к нему голову:

– Байхуа! Ван Сяоши спас нас тогда! Если бы не он, что бы с нами стало? Вы ведь друзья?

У него был еще совсем юный, но мелодичный, как перезвон колокольчиков на ветру, голос, и в нем слышались уверенность и непримиримость с несправедливостью. Лун Байхуа накрыл ладонью его руку.