Книга Тысяча эпох. Искупление, страница 64 – Адела Кэтчер

Девушка с улыбкой обернулась через плечо.

– Уже почти полночь. Там остались только ваша и моя.

* * *

Ван Цин никогда не уделял должного внимания этническим инструментам. Во времена обучения в университете он играл разве что на гитаре, и то только на студенческих сборищах и вечеринках. Никогда – профессионально. Все хвалили его голос и то, как легко у него получается учиться чему-то новому, но на этом все и заканчивалось.

Наверное, зря. Едва Лун Ань поднес к губам бамбуковую флейту, из мира исчезли все шумы и краски, оставив лишь легкие, уносящиеся куда-то вверх звуки. Ноты были похожи на мазки кисти, под которой рождался разноцветный рисунок. Движение за движением, перелив за переливом.

У Лун Аня были прикрыты глаза, а его пальцы плавно порхали над деревянным корпусом флейты, накрывая то одно, то другое отверстие. Ван Цин любил музыку, но никогда еще она не завораживала его настолько. Появлялось ощущение, что он стоит в чистом поле, где только трава и мелкие летние цветы насколько хватает глаз под пронзительной синевой неба.

Когда мелодия закончилась, а Лун Ань посмотрел на него, Ван Цин даже не сразу пришел в себя. Он несколько раз моргнул, забыв, что у него в руках тоже была флейта.

– Ох, Лун Ань, что это за композиция? – спросил он.

– «Скорбь разлуки», – Лун Ань приблизил флейту к лицу снова. – Следи, чтобы губы были достаточно растянуты. Поток воздуха должен быть острым, чтобы получился звук. Ван Цин?..

Ван Цин помотал головой, прогоняя наваждение. Мелодия уже больше не звучала, но павильон словно сохранил ее эхо, звеневшее где-то в темных углах на высоте.

– Извини, – сказал он и поставил руки так, как показывал Лун Ань до этого. – Я задумался.

До назначенной медитации оставалось еще два дня. Юйлань удалось немного остудить пыл Куан Ли и уговорить ее не торопиться с их совместным экспериментом с видениями. Вместо этого у Лун Аня и Ван Цина появились свободные дни. Ван Цин планировал поснимать, а Лун Ань должен был заниматься своей диссертацией.

Ван Цин поднес к губам флейту, накрыв пальцами все игровые отверстия, и попробовал сыграть ноту. Получилось резко и пронзительно – даже в ушах зазвенело. Лун Ань едва заметно прищурил глаза. Это он так морщился. Ван Цин уже начал учиться считывать выражение его лица по малейшим изменениям.

– Это вторая октава, – сказал он. – Не так сильно.

– Повезло, что я еще что-то помню из школьных уроков музыки, – улыбнулся Ван Цин.

– Попробуй эту, – Лун Ань протер свою флейту мягкой тканью и протянул ее ему. – Это другая тональность, она немного ниже звучит.

– А у меня какая? – Ван Цин взглянул на неокрашенный бамбуковый корпус, который стискивал обеими руками.

– F. Там есть отметка.

Ван Цин послушно отдал ему флейту и взял другую. Он поднял ее к лицу и неуверенно посмотрел на Лун Аня. Тот, в свою очередь, выглядел совершенно невозмутимым, лишь смотрел так внимательно и серьезно, как настоящий учитель.

Они должны были заниматься своими делами, но Ван Цин все равно напросился учиться играть на флейте. Он взял номер Лун Аня в тот вечер, когда уронил меч в шестом павильоне, и позвонил ему на следующий же день, промучившись пару часов сомнениями и угрызениями совести. Отвлекать его не хотелось, но внутри поселилось чувство чего-то неоконченного, незавершенного. Ван Цин больше всего не любил подобные ощущения, когда невозможно было заниматься чем-то, потому что мысли крутились и крутились на одном месте. Юйлань же говорила, что им стоит проводить больше времени вместе. Если Лун Ань видел того юношу с флейтой, значит, эти занятия должны были поспособствовать продвижению.