Онлайн книга «Нить Ариадны»
|
— Как вам нравятся картины наших гениев? ― послышалось из другой комнаты. — Они прекрасны, ― сказала я и шагнула наугад к стене, которая была справа от меня. «Работы Джейка Бакстера» прочитала я на табличке. Они были поразительно солнечными, залитыми ярким светом. Свет был даже на картинах, на которых было изображено мрачное бушующее море. От них веяло жизнелюбием и верой. Я протянула руку, чтобы коснуться этого света, казалось, что я смогу поймать его, и он поможет мне. Но под кончиками пальцев оказался только холст с колючей выступающей краской. Самообман. Разочарованная, я отступала к центру зала и снова позволила сумраку поглотить себя. «Гектор Маккалистер. Солнце» — прочитала я на табличке рядом с картиной на противоположной стене. Ни намека на солнце не было в этой картине. Резкие темные мазки сменялись еще более темными мазками. Смесь серых, синих, бордовых и коричневых цветов. Я передернула плечами ― жуткая вещь. Следующая табличка гласила: «Красавица? Гектор Маккалистер. Полиптих». Эта надпись заинтриговала меня. Вопросительный знак говорил, что автор сомневается или насмехается… Картины висели хаотично на довольно близком расстоянии. Нужно было отойти, чтобы увидеть работу целиком. Я сделала несколько шагов назад и оказалась в луче тусклого света. Одна неяркая лампа освещала это место и обозначала точку, куда нужно встать для лучшего обзора. Мой взгляд заскользил по полотнам, их было много ― около двенадцати. Все разного размера. Каждая из них была как бы деталью конструктора, все вместе же они складывались в одно произведение. Со стены на меня смотрела женщина. Ее лицо было почти скрыто тенью. Презрение, порочность и надменность читались в каждой ее черте: в полуоткрытых губах, в чуть расширенных ноздрях, в движении руки... Несмотря на это, она была прекрасна, как греческая богиня. Я не могла оторвать взгляд от этой работы, переводя взгляд с одного фрагмента картины на другой, где по отдельности были изображены части плавно изогнутой женской фигуры. Они складывались в единое целое, и грандиозное произведение поглощало меня целиком. Мощное, страстное, темное ― оно было написано размашисто и масштабно. Картина просто гипнотизировала. Звякнул дверной колокольчик, до меня донесся обрывок разговора, кто-то еще пришел в галерею. — Прекрасная работа, не так ли, дорогая Алекс? ― прошелестел над ухом вкрадчивый незнакомый голос. От неожиданности я выронила сумку. С глухим стуком она упала на пол. Рядом со мной стоял стройный темноволосый шотландец с непроницаемым, словно маска, лицом. Он с ледяным спокойствием взирал меня. — Что, простите? ― переспросила я, когда мы снова оказались с ним лицом к лицу. — Нравится? ― Он проигнорировал мой вопрос и кивнул на картину. Я помедлила с ответом. — Не знаю. Двоякое впечатление. И да, и нет... ― Я вглядывалась в его красивое смуглое лицо. Он тоже смотрел на меня, а точнее, рассматривал ― молча, в упор, пристально, высокомерно, как будто выискивая изъяны. Я сдалась первая: — Извините, мне показалось, что вы назвали мое имя. Мы знакомы? Его бровь изогнулась, а в глазах вспыхнул недобрый огонек. И он сказал тем же вкрадчивым тихим голосом: — У нас новый уровень отношений, Алекс? Теперь мы играем в незнакомцев? Моя история про амнезию была готова сорваться с губ, но он опередил меня: |