Книга Нить Ариадны, страница 4 – Камила Соколова

— Любите котов?

— Да, ― сказала Марина, сделав глоток из красивой фарфоровой чашки.

— Чудесно, ― расплылась в улыбке хозяйка и поманила кота. ― Дигби, иди сюда.

Дигби даже бровью не повел, он был занят наблюдением за девушкой, которая опять зачем-то начала листать блокнот.

— Итак, вы переехали в Америку, ваша мечта сбылась, ― бормотала она, ― зачем же вы вернулись?

— Захотелось вернуться. Мне спокойней здесь работается.

— Захотелось вернуться… ― повторила Марина и недоверчиво пожала плечами. ― Бросить все? На пике карьеры?

— Такое бывает, ― терпеливо ответила Клеопатра Петровна, ― психологические теории жизненного пути. Но я не хочу сейчас в это углубляться. И потом, кто знает, что управляет нами в момент принятия решений — сознание, бессознательное или наше альтер эго, которое сидит глубоко, ожидая особого случая, чтобы раскрыться.

Марина, откровенно скучая, опять пошелестела блокнотом, чтобы занять себя. Альтер эго Дигби подсказало ему, что нужно действовать, и он прыгнул прямо на девушку.

— Ах! — Марина подскочила, задев локтем коробку, стоявшую на самом краю стола. Коробка опрокинулась, из нее посыпались старые фотокарточки, открытки, программки спектаклей и концертов. Девушка смотрела на рассыпавшуюся историю чьей-то жизни...

— Невероятно! ― воскликнула она и присела, чтобы собрать содержимое обратно в коробку. ― Настоящие музейные реликвии.

Клеопатра Петровна побагровела, но более свои эмоции ничем не выдала, ее лицо осталось неподвижным, и она ровно произнесла:

— Какая вы неловкая. Нужно быть аккуратней.

Марина, перебирая старинные программки, ответила, пожав плечами:

— Так это же кот на меня прыгнул, я тут ни при чем. ― А затем восторженно добавила: ― Сколько у вас всего. И на концерты есть, и на балет… Фотографии такие наивные и трогательные… ― Она добралась до черно-белых выцветших изображений. — А здесь есть вы?

— Едва ли там есть мои карточки. В основном моих пациентов.

Девушка взглянула на обратную сторону фотографии с улыбчивым мужчиной. Широким размашистым почерком по-английски было написано: «Моей Клео, талантливой от Бога».

И тут Марину посетила интересная мысль.

― Клеопатра Петровна, давайте мы разбавим вашу историю с бесконечными приставками «психо-», ― при этих словах женщина поморщилась, ― историей с чудесным исцелением вашего пациента, напечатаем его фото и благодарственную надпись. Это хорошо разнообразит статью, и людям будет интересней читать.

— Что ж, ― медленно произнесла женщина, ― возможно, вы правы. Большинство людей мыслят ассоциативно, и пример моей работы будет интересен и прост для восприятия.

Девушка уже не слушала, она перебирала фотокарточки:

— Хотелось бы найти такую, чтобы и человек был колоритный, и надпись на обороте была душевная. Должно же быть хоть что-то интригующее в моей статье.

— Что вы сказали? ― не расслышала женщина, покачиваясь в кресле и снисходительно посматривая на девушку.

— Ничего особенного, ― тихо ответила Марина, не поднимая глаз от стопки с фотографиями, а потом громко вскрикнула: ― Нашла! То, что надо! А на обороте ничего не написано. Жалко!

Клеопатра Петровна надела на нос очки и произнесла:

— Покажите фотографию. Кто вам приглянулся?

Марина протянула карточку с изображением молодой девушки, печально всматривающейся в даль. Подобные позы раньше были популярны в фотосалонах. Девушка была худая, угловатая и немного нескладная. Длинные рыжеватые волосы обрамляли бледное, нервное лицо, на выступающих скулах горел неестественный румянец. Все казалось в ней ненастоящим ― от полуулыбки до тонких рук. Казалось, что можно подуть на фотографию, и эта девушка исчезнет, растворится, как эфир.