Книга Нить Ариадны, страница 75 – Камила Соколова

— Ну вот, Александра, ― она даже причмокнула от удовольствия, ― наконец-то ты восстаешь из пепла. А то все строишь из себя скромницу без памяти. Скучновато, не правда ли? ― Она запрокинула голову и громко рассмеялась. Потом, резко оборвав свой смех, она в упор посмотрела на меня и продолжила:

— Если Гектор решил, что хочет быть с тобой, это его дело. Но брата моего сюда не втягивай...

— Думаю, что он достаточно взрослый, чтобы разобраться, куда ему надо втягиваться, а куда нет, ― зло произнесла я. ― Но столь нежная забота сестры ― это так трогательно.

Девушка в золотом платье побагровела:

— Нужно быть менее предсказуемой, Александра. И запомни мои слова, потому что я их на ветер не бросаю.

Она развернулась, чтобы покинуть комнату, но остановилась, сделав несколько шагов, будто вспомнив о чем-то.

— Ах да. Меня зовут Кларисса. Но для тебя я всегда была просто Клэр.

Она ушла. Ее шаги гулким эхом отдавались в коридорах. Я осталась около картины, желания возвращаться в главный зал не было. Мой взгляд вновь упал на хантовского «Козла», приготовленного для жертвоприношения во имя искупления человеческих грехов.

— Есть в нас что-то общее, ― сказала я и поняла, что очень устала, хотелось укрыться в тишине комнаты, что выделили нам для ночлега. Нужно было вернуться в зал и найти Гектора, но почему-то в моей голове вместо Гектора был образ рыжебородого Джефа. На танцплощадке, тесно прижавшись друг к другу, еще болтались несколько парочек. Остальные гости занимали сидячие места, выказывая свои симпатии друг к другу более явственно. Наверху захлопали двери спален, пары уединялись, причем особо темпераментные уединялись далеко не всегда с теми, с кем пришли сюда. Мне было противно смотреть на жалкие остатки вечеринки. Музыка доносилась уже из проигрывателя. Музыканты разбрелись по дому кто куда. Виолончелист, обняв одной рукой свой инструмент, другой обнимал миссис Коллинз. Та, в свою очередь, некрепко держала в руке стакан с виски, иногда проливая содержимое на виолончелиста, а мистер Коллинз давно храпел на диване в другом конце комнаты. Гектора нигде не было видно. Я решила не искать его, а подняться в комнату одной. Правда, я никак не могла вспомнить, в какой части замка располагалась наша спальня.

Я остановилась перед двумя большими лестницами. Портреты благородных, давно уже почивших родственников Баллосхоусов, которые висели над лестницей, ведущей в западное крыло, показались мне знакомыми. Верхний этаж соответствовал тому, каким я его запомнила, когда спускалась вниз, ― бесконечные гравюры, копья и ружья ― все стены увешаны многовековым барахлом. Отсчитав третью комнату от лестницы, я толкнула дверь. Она легко подалась. На полу перед камином во весь свой богатырский рост возлежал Джеф Горинг. Он обнимал незнакомую мне девушку, которая уютно, словно кошечка, свернувшаяся калачиком, прижималась к нему.

Я не мигая смотрела, как рука Джефа, которая еще так недавно гладила меня, теперь нежно гладит по плечу незнакомку, и почувствовала неприятный привкус во рту. Мне захотелось быть на ее месте.

Наверное, Джеф почувствовал, что в комнате появился еще кто-то, он лениво повернулся и ухмыльнулся довольно самоуверенно, словно знал, что я окажусь на пороге его комнаты.

— Алекс, дорогая. Вот это сюрприз!