Книга Нить Ариадны, страница 77 – Камила Соколова

— Конечно, Джейк, заходи. Вспомним старые добрые времена. Мирабель, сегодня все против нас, ― рассмеялся он, глядя на блондинку, ― ну да ничего, в следующий раз.

Джейк влетел в комнату как ошпаренный, а Гектор, сжав мою руку, потащил к лестнице.

В нашей комнате было холодно. Камин, который так приветливо встретил нас в прошлый раз, теперь почти погас. Гектор подбросил несколько поленьев, и пламя стало оживать. Я нашла на кровати старинное покрывало и завернулась в него, пытаясь согреться.

— Ты, должно быть, в восторге от вечера, ― живо начала я, ― пять столиц, персональные выставки...

— Я не в восторге. Я разочарован, ― грубо прервал меня Гектор. Он опять погрузился в состояние мрачной обреченности.

— Но почему? Твой удачный контракт насчет выставок... ― продолжала я, пытаясь не обращать внимания на его изменившееся настроение.

Гектор встал у окна и скрестил руки на груди.

— Ответь мне правду — что ты делала у спальни Джефа Горинга? ― Его тон был зловещим.

— Гектор, я уже объяснила тебе, как оказалась в том коридоре. ― В моем голосе зазвенели новые нотки. ― Ты же сам видел, что Джеф был не один, и я самым грубым образом прервала его любовные утехи, открыв дверь.

Но Гектора было уже не остановить, он ничего не хотел слышать и в бешенстве метался по комнате, без конца подливая себе виски.

— Где, черт возьми, альбом? Разве можно что-то найти в нашей комнате? ― бурчал он себе под нос.

Наконец он выудил его из сумки, достал бумагу и карандаши, чтобы сделать наброски. Гектор рисовал еще и еще, бросая под ноги исчерченные листы, изредка кидая на меня профессиональный короткий взгляд. Он всегда это делал, когда злился, как будто я была червем, точившим его изнутри, и только запечатлев меня на бумаге, он мог освободиться. Но у него опять ничего не выходило. Чертыхаясь, он мял или рвал лист бумаги и брал новый. Его движения были нервными и злыми.

Вскоре эта ситуация стала забавлять меня. Скинув на пол одеяло, я стала медленно снимать перчатки. Было заметно, какой эффект оказывают на Гектора мои неторопливые движения. Бретельки платья начали опускаться с плеч одна за другой… Вечерний наряд, шурша, упал к моим ногам. Я стояла перед ним обнаженная, он пытался рисовать, но снова не вышло, и исчерченный листок полетел на пол. Я засмеялась, хотя раньше не позволяла себе такого никогда.

Гектор отбросил огрызок карандаша и медленно подошел ко мне. Его бешенство было настолько сильным, что я ощущала электрические разряды в воздухе. А я не могла остановиться и продолжала смеяться, хотя понимала, что он сейчас в таком состоянии, что вполне способен меня ударить. А он неожиданно встал на колени, обнял меня за лодыжки, прижался своим разгоряченным лбом к моим ногам и тихо произнес:

— Прости меня, Алекс, любовь моя.

Я оборвала свой смех, и в одну секунду мне стало невыносимо скучно. Мне было известно наперед все, что будет дальше, как если бы пришлось в сотый раз перечитывать одну и ту же книгу. Посмотрев на него, скорчившегося у моих ног, я перешагнула через кольцо его рук и бросила:

— Давай спать, сегодня был долгий день.

В течение нескольких следующих недель все дни были похожи друг на друга. Мы стали завсегдатаями вечеринок, и с остальными приглашенными перемещались с острова на остров, кочевали из замка в замок. Все званые вечера отличались друг от друга только местом проведения и качеством подаваемых блюд. Гости стали уставать от однообразия лиц и бессмысленных разговоров.