Книга Форчекинг, страница 54 – Камила Соколова

— Да или нет?

Его голос был колючим как иголки.

— Да, — пискнула я.

В трубке послышался облегченный выдох.

Что?

— Ну и как тебе?

Я могу представить, что на другом конце света, где-нибудь в Чили, от этого вопроса обвалилась скала, чудом не придавив пробегающую мимо ламу. Вселенная просто не могла по-другому отреагировать, настолько вопрос был неожиданным.

— Ты спрашиваешь мое мнение?

Неверие и недоумение сочились из меня.

— Представь себе, очень хочу его услышать.

От голоса Макса снова пахнуло холодом.

Слава богу.

— Я, эээ, — я так нервничала, что начала чесаться, — ты молодец, что забил гол.

— Но?

— Ммм, мне кажется, что ты слишком напряжен. Это заметно даже с трибун. Такое ощущение, что ты слишком стараешься.

— Слишком стараюсь? Это как?

— Ты же решил связать свою жизнь с хоккеем не потому, что тебе нужно это делать, так ведь?

— Ну да, — Макс задержался с ответом.

— Ты получаешь удовольствие от игры? — продолжала допытываться я.

— Если бы мы играли товарищескую, я бы непременно получил. Но сейчас… не знаю.

— Слушай, сейчас только предсезонный турнир. Основная борьба еще впереди. Мне кажется, что можно переусердствовать. Вряд ли тренер сомневается в тебе, иначе не выпустил бы на лед. Ты уже забил свой первый гол. Попробуй немного ослабить внутреннюю пружину.

Вместо ответа Макс на другом конце провода вздохнул, а потом тихо сказал:

— Попробую.

И еще из последних новостей — наше общение с Тимуром не оборвалось, когда мы с Максом уехали из Петербурга. Теперь мы говорим часами, особенно ночью, потому что кошмары не перестали мне сниться. Но, честно, иногда я просто использовала этот предлог. Тимур заботливо интересовался, что случилось, а потом нежно, но твердо убеждал меня, что скоро все наладится. Он рассказывал, как прошла тренировка или игра, а когда истории заканчивались, читал мне вслух. Я засыпала под его баюкающий бархатный голос, и, боюсь, это стало входить в привычку.

У меня только началась пара по дискретному анализу, когда в аудитории раздался самый противный сигнал айфона и звучал он подозрительно близко. Я полезла в сумку. Черт, забыла выключить звук.

— Мишель, вы помните, что использование телефонов во время учебного процесса запрещено?

Этот лектор вел различные дисциплины по математике у нас уже второй год, поэтому знал всех студентов по имени. Да и было нас всего тридцать человек на поток, и преподаватели носились с нами как с хрустальными.

— Да, — пробормотала я. — Простите.

Я выключила звук и краем глаза заметила, что пришла эсэмэска от Макса. Преподаватель отвернулся к доске, и я быстро спрятала телефон под тетрадку.

Макс: Сегодня игра с «Атлантами» из Казани. Приходи. Оставлю билет для тебя.

Ого. Неожиданно.

Я: Почему бы и нет.

Макс: Вот и отлично. До вечера.

Что это такое с ним?

Оставшуюся часть пары я сидела как на иголках. Мне хотелось позвонить Мире и рассказать ей про планы на вечер и предложение Макса прийти сегодня на его игру, но она сбросила мой звонок и прислала сообщение, что не может говорить. Следом прислала еще одно с несколькими словами: «Ненавижу Карлсона, „Икею“ и группу Roxette».

Я рассмеялась — все понятно, Мира страдает, изучая шведский.

Вечером я отправилась на ледовую арену. Это была вторая игра сезона для Макса. В первой игре официально стартовавшего сезона ему удалось забить шайбу в дополнительное время. Гол оказался решающим. Я смотрела матч в прямом эфире, но никому не говорила об этом. Я и сама себе не могла объяснить, почему скрываю. Мира бы меня затравила и отпустила несколько неприятных шуточек, а Арина удивленно смотрела бы на меня. Для ее интровертного мира это было слишком. Роберту я и близко не могла признаться, что градус моих чувств к Максу изменился с отрицательных на нейтральные. А при Тимуре я о Максе не говорила вообще. Я не хотела пускать его в наш уютный мир ночных бесед. Получается, что я ни с кем не могла обсудить эмоции, которые испытывала от игры Макса. Но я была рада за него. Правда. Я была так удивлена, когда радостно закричала от его победного гола. Я была горда и счастлива за него. Очень странное чувство.